— Ласкай меня, чтобы я желала тебя.
Он отстранился и посмотрел на нее как на сумасшедшую. Она ждала, но он не спешил исполнить очередной приказ, лишь разглядывал ее как какое-то диковинное чудовище. Он бы, может, и выполнил этот приказ, если бы… Если бы хотел ее хоть чуть-чуть. Но он совсем не хотел ее.
— Чего ты ждешь?
— Чуда, — медленно ответил он и хрипло рассмеялся. Но он не был пьян, как тогда на лестнице.
Эмма резко отвернулась от него и, подхватив пеньюар с пола, набросила на себя.
Странный смех Теодора наконец прекратился.
— Убирайся, — тихо сказала она.
— Как пожелаете, миледи, — с легкой насмешкой ответил он. Эмма лишь слышала, как он поднял с пола свой халат и вышел за дверь.
Он унизил ее. Специально или нечаянно — она понятия не имела. Он вроде слушался ее, но… но он ненавидел ее.
Теодор удовлетворенно улыбнулся, добравшись до собственной спальни. Собственное тело не предало его, чего он так боялся. Его тело тоже не хотело ее, как и его разум. Непонятно, чем это обернется для Эшли-парка и для него самого, но все-таки Теодор ликовал, что оставил ее ни с чем. Какое счастье, что он не женщина и его невозможно «взять» против его собственного желания. Какое счастье, что ее любимые духи вызывают в нем тошноту! Какое счастье, что Эмма не догадалась напоить его чем-нибудь возбуждающим! Ему показалось, что она даже не подозревает, что это возможно.
Странно, что она пошла за этим к нему, а не к одному из ее многочисленных любовников. Вероятно, он был для нее вызовом: как, собственный муж — и меня не хочет?! Он мог бы поклясться, что и она его не хочет, но вызов… Если бы она его хотела сама, может, он и не устоял бы. Если бы она приласкала его, задавшись целью возбудить его и непременно сделать это, неизвестно, устоял бы он. Вряд ли. Но Эмма на удивление легко сдалась.
Подивившись странностям женской натуры, Теодор спокойно уснул.
Проснувшись рано утром, он сразу вспомнил все — и унизительные мольбы на коленях, и странное соблазнение, — но чувствовал себя легко и свободно, несмотря ни на что. Быстро одевшись, он легко сбежал вниз, вышел из дома и направился к конюшням. Его выносливая верная лошадка фыркнула, приветствуя хозяина. Он погладил ее, пожалев, что забыл угощение, но пообещав, что угостит ее позже. Лошадь грустно вздохнула, но возражать не стала.
Теодор оседлал ее и вскочил в седло.
Но он не обратил внимания, что одной лошади в конюшне уже нет — той, на которой обычно ездила леди Эмма.
Они выехали навстречу друг другу на повороте в парке, и оба остановились, неприятно удивленные этой встречей. Теодор оправился первым.