Он снял халат и лег рядом с женой, не выказывавшей никаких чувств. Глубоко вздохнув, Теодор приподнялся на локте и склонился над женой, намереваясь поцеловать. Она не ответила на его поцелуй, наоборот — сжала губы. Он попробовал еще раз, и еще, тщетно пытаясь добиться ответа. Он старался быть нежным.
Теодор осторожно поднял одеяло. Его рука легла на ее мягкую, теплую грудь, спрятанную под тонкой ночной рубашкой. Эмма не сопротивлялась. Теодор нежно сжал рукой грудь, приласкал сосок через ткань, следя за реакцией жены. Она молча терпела, уставившись в потолок. Не прекращая ласк, он снова поцеловал ее в плотно сжатые губы. Когда он отстранился, Эмма резко выдохнула.
— Делайте скорее свое дело и уходите, — раздраженно сказала она.
Неприятно пораженный ее словами, Теодор медленно убрал руку и поднялся с постели. Нашел в темноте свой халат. Прежде, чем выйти из ее комнаты, он сказал только одно слово:
— Жаль…
Действительно, кто бы мог подумать, что известная своим распутным поведением вдова откажется получить наслаждение. Вероятно, она просто решила наказать его холодным поведением.
До брачной церемонии и этой ночи в душе Теодора все еще теплилась надежда, что после свадьбы Эмма оттает немного — хотя бы из чувства долга. Теперь от этой надежды почти ничего не осталось.
На следующее утро он спустился в столовую первым. Леди Эмма присоединилась к нему через несколько минут.
— Доброе утро, — безукоризненно вежливо поздоровался он.
— Доброе утро, милорд, — в ее голосе он услышал ледяное презрение и больше не пытался за завтраком поддерживать разговор.
— Я бы хотел посмотреть дом, — успел сказать он, когда Эмма поднималась из-за стола. Она бросила на него надменный взгляд, ясно давая понять, что не намерена заниматься такими пустяками, как знакомить мужа с его новым домом. То есть, с ее домом, в котором он будет иногда жить.
— Мне бы хотелось знать, какими комнатами я могу пользоваться, — продолжил он. Против искушения показать свою власть Эмма не устояла, как он и предполагал.
Она провела его по всему дому. В его личном распоряжении оказался неплохой кабинет. Кабинетом леди Эмме служила библиотека, которой, впрочем, Теодор имел право пользоваться. Перед мысленным взором Теодора предстала сценка, в которой он стучится в дверь библиотеки, нерешительно заглядывает в щель и подобострастно спрашивает у ледяной жены, не разрешит ли она ему воспользоваться книгами из ее библиотеки. Теодор подумал, что вряд ли ему захочется читать в этом доме.
Она не стала подводить его к спальням и объявлять, что он не имеет права входить в ее личные покои, потому что он был ее мужем и имел это право, но Теодор знал, что ему там не будут рады. Поэтому покои жены тоже были причислены им к разряду неприкосновенных территорий. Находиться во всех остальных помещениях он имел такое же право, как и жена. Проблема была в том, что ему вообще не хотелось находиться в этом доме.