Граф на мгновение скривил лицо в пренебрежительной гримасе.
— То, что я не проявляю к тебе внимания, не значит, что у тебя есть повод нервничать. Мне уже не двадцать лет, чтобы валить тебя в постель по два-три раза в день. И поверь, я не коплю свое недовольство, чтобы выплеснуть его на тебя в особо извращенной форме. Я был недоволен — и мы поехали к модистке, чтобы исчезла причина моего недовольства. Всё.
Джоанна склонила голову в знак благодарности за разъяснения, хотя они мало помогли ей успокоиться. Умом она понимала, что граф говорит правду, но воспоминания о первом браке заставляли тело безмолвно вопить от ужаса, который рано или поздно случится.
Возможно, в том был повинен утренний разговор, возможно, случилось что-то другое, но вечером граф позвал ее, что было большим облегчением для Джоанны. Наконец-то томительное ожидание закончилось.
Он зашел в ее гардеробную, расправил один из легких кружевных нарядов, подходящих для свидания с любовником, кинул ей.
— Надень это и приходи. Волосы не распускай.
Джоанна даже не успела кивнуть, ибо он уже развернулся и вышел в свою спальню. Да и зачем ему ждать ее ответа? Он и так знает, что она все сделает.
— Подойди к кровати. К столбику. Встань на колени.
Первое, что пришло в голову женщины, — граф собирается бить ее. Правда, она совершенно не поняла, как он отнесся к ее шрамам, и потому не могла угадать заранее, насколько сильной будет боль.
Она встала на колени лицом к внешнему углу кровати.
Несколько секунд прошло в полной тишине.
— Подними руки и ухватись за веревку, — наконец скомандовал граф. Джоанна, как обычно, послушно выполнила его требования. Несколько долгих минут граф смотрел на нее, гадая, изменить или не изменить свои планы. А Джоанна все слушала, слушала, слушала, не подходит ли он к ней, не стоит ли он уже у нее за спиной…
Скрипнуло кресло, и раздались шаги мужчины, приглушенные ковром, но обострившийся в напряженном ожидании слух Джоанны с легкостью улавливал их.
— Лицом ко мне, — скомандовал он, приблизившись к ней на расстояние шага. Граф решил не менять своих первоначальных планов.
Путаясь в подоле, Джоанна развернулась на сто восемьдесят градусов, не вставая с колен и не отпуская веревок, гадая, что же все-таки он задумал, ибо в руках его не было ничего: ни плетки, ни розги, ни даже ленты.
Он погладил ее по волосам, заплетенным в пучок, из которого выбилось несколько прядей, по щекам, провел пальцем по губам. Джоанна ожидала пощечины, но ее не последовало.
Граф потянул веревку, за которую она держалась, и неприятно ухмыльнулся, когда Джоанна, вместо того, чтобы выпустить ее, лишь крепче сжала кулаки.