На третьем очевидцы закончились, улица опустела.
— Классика, — хмыкнул сержант, — нестареющая классика.
— Работай, книголюб.
Дайс загнал неудачников в бар. Мартин занялся Румпелькирхеном.
Окровавленный немец лежал на грязной мостовой, уставившись мутным взглядом в яростно-синее африканское небо. Кожа на его одутловатом лице, обычно ветчинного цвета, приобрела меловой оттенок. На синеватых губах пузырилась розовая пена. Остро пахло мочой и экскрементами.
Легкие и, похоже, сердце. Не жилец. Эх, некрасиво вот так вот в замаранных-то штанах, да кто ж из нас выбирает.
Лейтенант помахал рукой перед глазами умирающего. Тон хрипов и свиста Румпеля изменился, он пытался что-то сказать.
«Подых… Хенди…[2] Позв…»
Вот и все, что удалось разобрать, прежде чем старый наемник испустил дух.
Мартин закрыл новопреставленному глаза, порылся в его карманах (последняя просьба свята) и забрал мобильник.
Врач закончил перевязку и напоследок еще раз порекомендовал поберечь руку. Рана легкая, кость не задета, и все же не стоит напрягаться хотя бы дней десять, может открыться кровотечение. Предлагал дать обезболивающее, лейтенант отказался от таблеток, и так мутит. Эскулап вздохнул, достал из аптечного шкафа пластиковый флакончик миллилитров на триста с надписью «для наружного применения» на этикетке и протянул Мартину.
— Для дезинфекции. Смачивай повязку.
Молоток, Док, правильно мыслишь, но на тело все тратить никто не будет. Так ты и сам это понял, судя по объему флакончика.
Из медпункта Мартин направился прямиком к полковнику. Не важно, до какого звания дорос человек на государственной, да и служил ли вообще, у наемников собственная иерархия. В подчинении у Леклерка более тысячи профессиональных бойцов (белых, черных, цветных), не считая головорезов из туземных вспомогательных подразделений, выходит — настоящий полковник.
Сколько лет полковнику, глядя на него, точно определить невозможно. Складывалось впечатление, что время забыло о необходимости вносить изменения во внешний облик этого человека. Короткие волосы, тщательно зачесанные назад, уже давно приобрели мышиный оттенок, но окончательно так и не поседели. Африканское солнце несколько выделило морщины на лбу и вокруг карих глаз. Сухопарая фигура с в меру широкими плечами. Закатанные рукава открывали сильные руки, которых дряблость коснется еще нескоро. Незнакомый человек, увидевший командира наемников впервые, мог с легкостью не дать ему и сорока, а через секунду определить и больше пятидесяти.
Леклерка Мартин уважал за опыт и требовательность, а потому с порога козырнул и начал: «Господин полковник, лейтенант…» Тот не дал ему закончить: «Дверь закрой». Достал из ящика стола стаканы, из сейфа — початую бутылку виски. Налил не по-детски, на три четверти.