Однако телохранители топтались на месте, прекрасно понимая, что всё происходящее здесь санкционировано Мельниковым лично. Без его приказа ни Стас, ни Окунев такое себе позволить не могли бы. И если Стас сказал, что они уволены, то в этом можно не сомневаться. На днях они получили от Толмачёва распоряжение, подтвержденное Афониной, что они выводятся из подчинения Мельникова и подчиняются непосредственно ему. Поэтому и отказались писать докладные Самохину о том, где были и что делали Афонина с Толмачёвым. "Мы не следим, а охраняем, — заявили они тогда Самохину. — И вообще, мы больше тебе не подчиняемся, нынче наш непосредственный шеф Тимофей Алексеевич". Зря, конечно, они тогда ляпнули такое! Надо бы как — то дипломатичнее.
— Что стоите? — накинулась на них Афонина. — Я вам же приказала: вызывайте кого — нибудь из прокуратуры!
— Прокуроры уже едут, — ухмыльнулся Стас и повернулся к Окуневу. — Ты же их вызвал, прокуроров — то?
— Ну, конечно! — кивнул Окунев. — Мне так сразу и ответили: бригада сейчас приедет, ждите.
— Пока бригада прокуроров едет, вы, гражданин, пройдемте с нами в комнату, — обратился один из милиционеров к Толмачёву.
— Зачем? Он никуда не пойдёт, — схватила его за рукав Афонина. — Тима, никуда не ходи. Здесь заговор!
— А вы чего стоите? — закричала она телохранителям. — Вы же видите, что эти люди творят! Почему нас не защищаете?
Стас бесцеремонно оторвал её от Толмачёва, и милиционеры, быстро надев на того наручники, потащили в дежурку. Галина билась в руках Стаса, а в вестибюль уже входили два санитара с носилками.
— Это ваша больная? — спросил один из санитаров и Стас кивнул. — У неё очередной приступ, надо ей как — то помочь.
— Поможем, — сказал санитар и с помощью коллеги быстро надел на сопротивляющуюся Афонину смирительную рубашку. Когда ей завязывали длинные рукава сзади, она разрыдалась.
— Может ей что — нибудь успокоительное надо дать? — участливо спросил Стас у санитара и тот его успокоил.
— Сейчас привезем её в диспансер, врач посмотрит, выпишет необходимые лекарства, и будем лечить.
— Ну, тогда давайте лечите, а то она нам очень необходима. Без неё компания просто не выживет!
Два дня Афониной кололи какие — то лекарства, и у неё возникло постоянное чувство сонливости, вялости и апатии. На третий день её привели в кабинет главврача психоневрологического диспансера.
— Вы, голубушка, не волнуйтесь, мы вас вылечим, и снова жизнь для вас заиграет яркими красками. То, что у вас произошёл психический срыв понятно: ведь совсем недавно вы потеряли горячо любимого мужа и чуть не потеряли ребенка, которого выкрали негодяи. И более того, находились под постоянным прессингом главного негодяя, который организовал похищение вашего сына. Такая ярко выраженная эмоциональная насыщенность переживаний не могла не вызвать фобические расстройства.