Вернувшись на работу, Мельников позвонил своей бывшей жене в Москву и с облегчением услышал её голос. Следовательно, она в Москве, хотя это отнюдь не означает, что она снова не попытается похитить Яну. Или уже с кем — то договорилась?
А Митя, расставшись с Мельниковым, поехал решать свои проблемы, которых было две: надо найти того, кто пырнул ножом Славу Ковалева, и решить вопрос с риэлтерской фирмой, жульнически "купившей" квартиру Веры Карповны. Раз Славка обещал Ксюше, надо выполнять за него.
Из городского автомата он позвонил Насте и пошёл с нею на улицу Короленко 47, где в пятиэтажке салатного цвета проживал Кача. Пятиэтажка насчитывала шесть подъездов, и следовало выяснить, в котором из них он живет. Чтобы не "светится", Митя сидел на скамейке около одного из подъездов соседнего дома, а Настя подошла к девочкам 11–13 лет, прыгающим через скакалку.
— Не знаешь, в каком подъезде живет Кача, — спросила она одну из них постарше, и та, внимательно оглядев Настю, махнула рукой в сторону дома:
— В третьем. Сорок вторая квартира. А ты с Мухой ходишь?
— Какой мухой? — не поняла Настя.
— Ну, с Валькой Мухиным из 51—го дома?
— Нет, я с другим хожу.
— Анжела, моя сеструха, говорила, что к Мухе клеится какая — то девка, И обещала её поймать и снести башку. Вроде бы на тебя похожа. Так что учти!
— Да нет, мне Муха без надобности. У меня свой парень. Месяц, как из зоны откинулся. Так он такой крутой и ревнивый, что чуть что, так сразу же за нож хватается. А у него финка вот таких размеров, — показала Настя, и все девочки с уважением посмотрели на неё.
— А Кача тогда тебе зачем?
— Да в одном подъезде с Качей живет Гоша, друг моего парня. Они с ним вместе на нарах парились.
— Нет, никакой Гоша в нашем доме не живет. Ты спутала.
— А может тебе нужен Валет? Так он живет в том доме, — махнула рукой в сторону соседнего дома подошедшая к компании девчонка. — Он тоже недавно вернулся с зоны, но вчера его по пьяной драке мусора замели. Говорят, Валет ходил под подпиской, вот и залетел.
Настя повернулась к подошедшей. На вид ей можно было дать лет четырнадцать, но подведенные глаза, густо намазанные губы и блатной жаргон никак не вязался с таким возрастом. В школе таких называли "блатными марухами".
— Наверное я перепутала адрес, — сказала Настя девочке, с которой говорила. — А Кача сейчас дома, не знаешь?
— А где же ему быть? Он где — то позвоночник так ударил, что по комнате с трудом передвигается. И на голове шишка не намного меньше арбуза. Тетя Вера, его мать, так за сына переживает, что сегодня с утра совершенно трезвая ходит!