О том, что узнала, Настя подробно рассказала Мите, и тот слегка расстроился. Только через Качу можно найти того, кто ударил Ковалева ножом. Но если Кача лежит дома, то придётся идти к нему домой. Настя настойчиво предлагала сейчас вместе подойти к Каче, но Митя отказался под тем предлогом, что нужно идти на работу дежурить.
Нанести Каче визит лучше всего вечером и в одиночестве, чтобы потом можно было скрыться без проблем. Поэтому Митя, расставшись с Настей, пошел в детский магазин и купил недорогую резиновую маску вампира, В магазине женского белья купил дешевые черные колготки и дома примерил это перед зеркалом. Получилось неплохо — колготки, одетые на голову, хорошо держали маску, только было немного жарковато.
— Митька, как ты меня перепугал! — вскрикнула Алёна, войдя в комнату. Она держалась за сердце, тяжело дышала и чуть ли не плакала.
— Стучатся надо, когда заходишь в комнату к малознакомым мужчинам, — резко ответил Митя, снимая маскарадный наряд. Ему стало неприятно, что Алёна видела маску и, очевидно, поняла, для чего это ему нужно.
— Ты их только не поубивай, — просительно сказала Алёна, но Митя ей ничего не ответил — сам пока не знал, что сделает.
Вечером он пошел навестить Качу. В подъезд постарался зайти незамеченным, что было нетрудно — осветительный подвес над ним кто — то вырвал с корнем и торчали голые провода. На лестнице на некоторых этажах тускло светили лампочки, ватт, очевидно, по пятнадцать. На остальных этажах было темно.
— Кто там? — спросил грубый женский голос и Митя догадался, что у Качи со спиной стало лучше, потому его мать, судя по голосу, уже на подпитии.
— Агитаторы из выборного штаба домоуправления, — сказал Митя и услышал в ответ длинную тираду, составленную из матерных слов.
— На хрена мне агитаторы, — наконец произнесла мать Качи, переведя дыхание. — Я ни за кого голосовать не буду. Мы вообще не голосующие.
— Тогда распишитесь в ведомости. Иначе будем штрафовать тех, кто не голосует, да ещё и отказывается расписываться.
— Не поняла, за что я должна расписаться, — удивилась женщина, открывая дверь, и обомлела, увидев в полумраке маску, обтянутую черными колготками.
Митя ворвался в квартиру, отбросив её в тесный коридорчик, закрыл двери на ключ и положил его к себе в карман. Потрясенная женщина молча, со страхом смотрела на жуткую маску, не в силах что — либо произнести. В коридор выглянул её сын, и Митя схватил его за шиворот.
— Алену Коростылеву знаешь? — спросил он Качу, глаза которого расширились от ужаса. Тот, судорожно сглотнув слюну, кивнул.