Там, не зажигая света, Яан Сокуметс укладывается в постель, но сон к нему не идет. Где-то квакают водопроводные трубы, снизу доносится пение. Непривычное место. Непривычные заботы…
Яан Сокуметс думает. Думает очень напряженно, но не об Альвийне. Он видит себя в роли шута, барышни насмехаются над ним; что же может тут придумать этот несчастный камердинер? Они на верхней ступеньке лестницы, над ними никого нет… А может, все-таки?.. Слушай-ка, Яан Сокуметс, ведь есть же кое-кто и повыше! Есть!
В номере Яана загорается свет. Уже половина второго, но безо всяких колебаний плетется, посасывая трубочку, старый человек к номеру Мадиса. Смачно плюет на дверь и требует впустить его.
Слышно, как скрипнула кровать. И Яана впускают.
Карл-Ээро Райа решил подкачать мускулатуру плеч и спины, он нацепил на эспандер еще одну пружину. Упражнения выполняются перед распахнутым окном — высокий стройный светловолосый мужчина, настоящий северный тип, немного за сорок; говорят, что он родился в сорочке; между прочим, этот факт был засвидетельствован и медициной. Свою сорочку он хранит до сих пор, из чего, однако, не следует делать вывод, будто ведущий режиссер студии суеверен. Напротив, Карл-Ээро Райа придерживается широких современных взглядов, у него манеры английского джентльмена, он крупный знаток французского кино, заслуженный деятель искусств Эстонской ССР.
Из столовой несло вонью — там уже варили щи, капуста явно прошлогодняя; после недолгих размышлений Карл-Ээро Райа сунул в рот мятную конфетку. Вместо зарядки сейчас бы в теннис сыграть, но разве в такой дыре найдешь партнера. Да и вряд ли в этом городишке есть корты.
Эспандер поскрипывал, поблескивал на солнце, в плечах разливалась приятная теплота. Пожалуй, хватит. Небольшая зарядка заканчивается бегом на месте. Карл-Ээро Райа отводит на это пять минут.
Раз-два, раз-два, теперь побыстрее, еще быстрее, теперь медленнее, еще и еще, раз-два, раз-два. Карл-Ээро на бегу размышляет о причинах, приведших его сюда. Мадис Картуль, этот несносный ребенок, снова что-то крутит. Поругался с Альдонасом Красаускасом; молодой и, по-видимому, довольно перспективный Рейн Пийдерпуу озабочен тем, что невозможно уразуметь, чего добивается режиссер-постановщик. Да еще эта немыслимая история со швейных дел мастерицей, Марет, что ли, ее зовут, какая-то тихая овечка. Райа даже не может вспомнить, как она выглядит. И будто бы ей доверена небольшая, но важная роль невесты Румму Юри. Роль, которая, несомненно, подошла бы Керсти или, например, Эве Киви, она десятки раз справлялась с подобными ролями.