Мати не мог сдержать улыбку — так ясно представился ему медведь, вот этот самый испуганный топтыгин, погруженный в человеческие дела, лавирующий между ящиками с тротилом, сохраняющий обрывки биографии в алюминиевых коробках, делающий бутерброды с сыром. А по вечерам медведь гулял бы со своей медведицей — Марет… Ох, бедный ты бобыль, думал Мати, видать, ничегошеньки ты не знаешь о медвежьих девицах. Не знаешь и никогда уже не узнаешь. Хотя такая скромная, доверчивая и добросердечная медведица Марет тебе очень подошла бы.
И мысли Мати перенеслись к Марет. Прекрасно будет, если Марет в самом деле получит роль, замечательно, если этой девушке с не очень-то счастливой судьбой, самому близкому Мати человеку, наконец повезет. Марет со своей матерью живет в Копли, возле моря. У них там маленький чистенький домик. Мать Марет очень похожа на нее — так же моргает, когда не понимает чего-нибудь, у обеих одинаковые ямочки на локтях. Две женщины, скромные, как их улочка, собственно, даже не улочка, а просто ряд старых заводских казарм, которые называются «Третий город».
В комнате зингеровская швейная машинка, на буфете фотография отца, всюду салфеточки. Над кроватью матери табличка с изречениями из Библии. Марет смущенно призналась, что после смерти отца — он был столяром — мать обратилась к религии, стала верующей, кажется, методисткой. Но к Мати она относилась хорошо. Сперва, правда, немного побаивалась, считала слишком красивым мужчиной (а вот ты красивый медведь!), но, так как ответы Мати всегда были краткие, а взгляд самоуглубленный, ее боязнь вскоре исчезла. Такой маленький чистенький домашний очаг понравился Мати. Им с Марет именно такой и нужен. Поселятся они, скорее всего, в Копли, ведь мать уже намекнула Марет, что собирается перебраться в деревню, к сестре…
Собственное гнездышко — прекрасная вещь. Может, на чердаке удастся устроить мастерскую, поставить столярный верстак. Детишки, маленькие топтыжки, будут баловаться в стружках… Мати почему-то был уверен, что у них с Марет родятся сыновья, чудесные смуглые мальчишки — южная кровь обычно берет верх. А может, и у них будут такие слегка молоточковые пальцы, только сыновья будут здоровыми. В душе Мати надеялся, он, правда, считал это глупостью, но совсем отказаться от надежды не мог: когда дети начнут лепетать, тогда и он, Мати, тоже… В доме всегда вкусный запах кофе, Марет в чистом передничке… Это была прелестная, немножко мещанская воскресная картинка в скандинавском духе. Ну и пусть мещанская! Мещанство — далеко не самая скверная вещь на свете! И пусть капля крови неизвестного происхождения, его крови, найдет наконец себе место, бросит якорь, сольется с кровью земли эстонской, которая течет в жилах Марет.