Но сколько у этой пигалицы денег-то — она, наверное, и сама понимает, что мало, и требовательно зовет:
— Антс, иди сюда сейчас же!
Помощник оператора подходит нехотя, склонив голову набок, словно пес, которому хозяйка приказывает отойти от заманчиво пахнущего дерева.
— Давай-ка раскошеливайся!
Антс вытаскивает из нагрудного кармана мятую рублевку. Лишь на мгновение Реэт теряется, потом срывает с парня шапочку с гербом, бросает туда деньги и кидается с яростной мольбой к стоящим вокруг людям.
— Давайте выкупим зверя у этого гада Картуля!
Раздумывают недолго. Одновременно, как по команде, все лезут в карманы. Хелле одна из первых кладет в шапку красненькую бумажку.
— Реэт, иди сюда! — слышится повелительный голос Мадиса Картуля.
Реэт с виноватым видом направляется к Мадису. И вдруг, словно ее что-то колыхнуло, упершись рукой в бок, она сует другую, с шапкой, прямо под нос Мадису.
Мадис смотрит в глаза Реэт и кричит, едва удерживаясь от смеха:
— Что это за фарс ты тут разыгрываешь? — Неожиданно для себя Мадис поддается общему настроению. Вот они стоят — его сотрудники, его съемочная группа. Изрядные лодыри, изрядные шалопаи. Но души у них, оказывается, добрые. Пожалели топтыгина. А мне разве его не жаль? И в этот момент глаза Мадиса встречают бессмысленный незлобивый взгляд медведя: он с наслаждением чешет спину о прутья клетки. И тихонько поскуливает. Если мы сейчас разорвем его на куски, он уже никогда не почешется… Черт возьми! Конечно, можно сделать эту сцену с чучелом, как предлагает Реэт. Снимем сейчас эпизоды, где медведь живой, а остальное смонтируем. Ведь этого сладкого сиропа, из которого в кино делается кровь, у нас сколько угодно. А мой авторитет? Слушать какую-то взбалмошную девчонку, размышляет Мадис. Но теперь ему и впрямь жалко медведя. Да и то сказать, ведь и Наполеон иногда уступал желаниям своих солдат. Когда нужно было. Может, в этом проявляется мудрость настоящего руководителя? Мадис понимает, что все эти рассуждения — не что иное, как попытка самооправдания, но теперь совершенно ясно: раз устраивается складчина (бессмысленная, кстати, затея), фарш из медведя он сделать не позволит. — Да что это за комедию ты тут разыгрываешь? — спрашивает он. — Ты что же, слепая курица, не видишь, что ли, пока ты тут митингуешь, медведя и след простыл.
Реэт тупо таращится на медведя, который чешет загривок о прутья клетки. Изнутри, конечно. Она ничего не понимает.
— Придется, видимо, списать медведя как убежавшего, ничего другого не остается. Попадет нам, конечно… — добавляет Мадис и втягивает голову в плечи. — Ишь, сколько денег набрала, можно поминки по медведю справлять. В лесу-то он, бедняга, все равно погибнет… А на чучело я уж как-нибудь денег раздобуду.