При мысли о переделке Фараон опять схватился за печень: студия на грани финансового краха, последнее время ни один фильм в широкий прокат без поправок не выпускается. Потому что дрянь. Каждый раз что-нибудь переснимать приходится. О господи, со всех сторон сыплются горячие угли на его бедную лысеющую голову! Этого Пийдерпуу он засунет в хронику. А для Картуля «Румму Юри» будет первым и последним художественным фильмом. Пускай печет документальные. Конечно, с ними тоже возня, но хоть стоит повозиться. Хоть проблемы в них ставятся. Ведь именно он, Павел Вара, защищал фильмы Картуля.
Внушительное здание с колоннами; еще только подходишь, а уж поджилки трясутся; в этом доме они бывали не раз, предлагали свои фильмы, пытались пробиться на большой экран. Показывать последний вариант «Хозяев» с ним ездил Карл-Ээро и еще один деятель. Драгоценные сотруднички наложили в штаны уже на втором этаже. Оказалось, что у Карла-Ээро вдруг заболела жена и ему всенепременно надо уехать, а другой коллега срочно занемог сам. Оба вручили секретаршам свои коробки конфет и смылись. И Павлу Вара пришлось одному отдуваться, отстаивать перед высоким консилиумом фильм, который… А, да что говорить… В тот раз Фараон отнюдь не чувствовал себя фараоном, но выступал храбро. И «Хозяев» в конце концов утвердили, правда, на местный экран. Но уж эту порнографию, этого «Румму Юри» он защищать не станет. И съемки прекратит.
Павлу Вара до смерти неохота идти на просмотр, опять из себя выйдешь, опять будет приступ печени! Однако стрелки упорно приближались к двенадцати, а в это время Картуль должен демонстрировать черновой материал своего грубо смонтированного опуса. Нехотя оторвал Фараон седалище от кресла, нехотя поднялся по лестнице.
Все уже сидели на местах, когда он вошел в просмотровый зал. Члены худсовета расположились в последнем ряду. Среднее кресло пустовало. Павел Вара окинул мрачным взглядом свой худсовет и еще больше помрачнел. Все решают эти люди. Каковы же они? Подхалим Карл-Ээро Райа — творческий импотент, но великий хитрец и проныра, один вид чего стоит — демонстративно опечален, но серьезен, губы сурово сжаты: известно, дескать, каков будет наш приговор!.. А сам небось рад-радешенек, что его врагу сегодня достанется. Рядом с ним Тикербяр — этот поталантливей, этот понимает, да только больно уж крепко принимает, причем запои у него всегда начинаются в самые критические моменты. Не раз приходилось увольнять его, а потом все-таки снова брали: в трезвом виде соображает прекрасно и готов везти любой воз. Доверять ему нельзя — он лицемер, но в киноделе иногда нужен и такой прохиндей. А котелок у Тикербяра варит. Как это он прошлый раз сказал? Ах, да: «Продажная женщина — это плохо, но когда продают продажную женщину, это уже свинство». Фараону до такого не додуматься. Павел Вара готов биться об заклад, что большую часть идей Тикербяру подкидывает Карл-Ээро, этот чистоплюй — тонкая штучка, он свои руки марать не будет. В компенсацию же Карл-Ээро даст своему прихвостню возможность сделать какой-нибудь документальный фильм.