Полуголые женщины — дело не новое, и вовсе не они удручают Фараона. Его возмущает убожество и слабосильность показа разврата. Словно кастрат снимал эти сцены. Словно какой-то блудливый старикашка подглядел их в бинокль из прибрежных кустиков. Да и то сказать, у старого Картуля силенок небось поубавилось. Но вот почему этот молодой ферт — уж он-то, по всему видать, в самом расцвете, — Рейн, что ли?.. Как же его фамилия?.. Пийдерпуу, да, Пийдерпуу… Так вот, как он-то согласился с такой трактовкой? Карл-Ээро вроде бы даже говорил, что сцены в публичном доме ставил именно Пийдерпуу… Молодой, здоровый парень, и вдруг эдакие старческие слюни! Форменное свинство. Ведь молодой же! Ведь молодые же должны… И перед мысленным взором Фараона возникает пора его юности. Павел Вара родился в Сибири в эстонской деревне. Наверное, природа и вправду формирует человека — умели они любить в молодости! Гармошка, бывало, не смолкала до самого утра, пели и эстонские, и русские песни; под широким сибирским небом эстонские песни куда сильнее хватали за душу и кружили голову, они звучали раздольнее, чем здесь. А Маша, ставшая его женой, что это за девушка была! Частенько, взявшись за руки, удирали они с танцплощадки, забирались в заросли высокой полыни и целовались аж до крови, бывало, и не замечали, что под боком колючий чертополох. Да, вот это была любовь! А здесь напихали каких-то кружевцев да ленточек, не любовь, а паскудство. Конечно, натурализм тоже нежелателен, не годится показывать любовь, так сказать, в полном объеме, это не соответствует воспитательным целям, однако указание вырезать подобные забористые кадры Павел Вара дает скрепя сердце. И без гнева. Эх, не умеют здешние эстонцы показать настоящую страсть, настоящую любовь или ненависть. Какая-то остзейская бурда, лимфа какая-то, а не кровь течет у них в жилах… Разумеется, слишком уж упиваться и смаковать в данном случае незачем, но размах, так сказать, диапазон разгула отобразить надо. Ну, к примеру, можно показать, как прикуривают от сторублевок, пьют из туфельки шампанское, ну, на столе кто-то танцует в полуголом виде, и все это на фоне какой-нибудь волнительной, опьяняющей песни, такой, чтобы дух захватывала, о черных глазах, например. Конечно, все равно придется что-то вырезать, но все же, все же… Достоевский, Шолохов, Куприн — вот кто умел изобразить безумство. Это вам не Синиранд и Картуль или Пийдерпуу!.. Тьфу! Просто тошно вспомнить! Ничего не поделаешь, очевидно, придется приглашать какого-нибудь режиссера из Москвы или из Ленинграда, пусть доводит, пусть переделывает.