Она стоит перед ним, и он прекрасно знает, что она готова убить его за то, что он вот так разбудил ее, и вместе с тем готова стоять перед ним всю ночь. Он не знает, откуда в них эта способность воспринимать все происходящее как ниспосланное свыше.
Он спрашивает ее, всегда ли она одевается так, как сейчас. Она говорит, что с того момента, как они познакомились.
— Вам как будто понравилось, и я оделась в те же цвета.
Он долго смотрит на нее. Она говорит: нет, он никогда не видел ее до того вечера в кафе. Ей жаль.
Она раздевается. Ложится на прежнее место под светом. У нее отчаянный взгляд, как и у него, и она плачет, не отдавая себе в этом отчета, как и он. Он думает о том, что они похожи. Говорит ей об этом. Она думает так же: они одного роста, их глаза одного и того же оттенка, черные волосы. Они улыбаются друг другу. Она говорит: и во взгляде — печаль ночного пейзажа.
Иногда посреди ночи он одевается. Красит глаза, танцует. Каждый раз думает, что не разбудил ее. Иногда он надевает ее синюю повязку, ее черный шарф.
Ночь. Она спрашивает его, может ли он сделать это рукой, не приближаясь к ней вплотную, даже не глядя на нее.
Он говорит, что не может. Ничего подобного он не может делать с женщиной. Он не может сказать ей, что означает для него ее просьба. Если он согласится, то, возможно, никогда больше не захочет ее видеть и даже может сделать ей больно. И ей придется уйти, забыть его. Она говорит, что, напротив, не может забыть его. С момента их встречи, после которой так ничего и не произошло, воспоминание о том, что не удается, жжет адовым пламенем.
Она делает это сама, своей рукой, прямо перед ним, в то время как он на нее смотрит. В наслаждении она как будто зовет кого-то, тихим, глухо звучащим словом, исходящим из самой глубины. Это слово, возможно, чье-то имя, не имеет никакого смысла. Он не узнает его. Он думает, что она, вероятно, скрытна по натуре, она как будто ничего не помнит, оставаясь невинной и доступной.
Он говорит:
— Прошу вас извинить меня, я не могу быть другим, желание как будто исчезает, когда я приближаюсь к вам.
Она говорит, что в последнее время с ней происходит то же самое.
Он говорит, что она произнесла только что какое-то слово, похожее на иностранное. Она говорит, что в отчаянии наслаждения звала одного человека.
Он улыбается, он говорит ей:
— Я не могу требовать от вас, чтобы вы все о себе рассказывали. Даже за деньги.
У нее тот самый, желанный для него цвет глаз и волос: голубые глаза и черные волосы. И белая кожа, против которой бессильно солнце. Иногда на этой коже заметны веснушки, но совсем светлые, обесцвеченные солнечными лучами. И еще у нее глубокий сон, избавляющий его от ее присутствия.