В конце концов этот «кто-то» оставил ее.
В баре стали шептаться. Удивлялись, почему она сидит вот так неподвижно за столом. Ждет, когда Филип вернется? Может быть, все видели его злое лицо, поджатые губы, нервные движения, когда он садился в автомобиль? Может быть, весь город уже знал?
Филип дал ей двадцать четыре часа на размышление. У нее на размышление было целых десять лет…
— Клеп! — Чей-то возглас прервал ее мучительные раздумья. Незнакомый голос, наполненный радостью.
Это был рабочий гольф-клуба, обслуживающий площадку, направлявшийся к ним от первого колышка поля. Внимательно вглядевшись, Эбби узнала его. Лайонел, садовник Исаака. Большой и плотный мужчина, лет тридцати пяти. Медлительный и спокойный.
Подойдя к ней, он присел на корточки — и Клеппи радостно кинулся облизывать его лицо.
— Клеп!
— Лайонел, — сказала Эбби, отрываясь от своих мучительных мыслей. — Что вы делаете здесь?
— Работаю, — сказал он, ловко уклоняясь от языка Клеппи. — Нашел здесь новую работу. Не такую хорошую, как у мистера Абрахама. Но, в общем, здесь нормально.
— Вы с Клеппи друзья?
— Да. К сожалению, я не смог взять Клеппи к себе, — произнес Лайонел. — Я сейчас живу в меблированных комнатах. Мне пришлось продать дом, когда Бакстер разорил мою мать. Сначала потерял дом, потом — работу, после смерти мистера Абрахама. Кто-то сказал, что Клеппи взяли Финны. Поехал к ним — и Сара сообщила, что он у вас. Сара сказала, что Клеппи счастлив. Вы ухаживаете за ним?
— Я… да.
— Он замечательный пес, Клеп, — сказал Лайонел. — Он приносит людям счастье.
— Я… Он и мне принесет счастье.
— Замечательно, — промолвил Лайонел. — Этот человек… Декстер… Говорят, что вы собираетесь за него замуж.
— Я…
— Он адвокат.
— Да.
— Но он не любит собак, — сказал Лайонел. — Когда мистер Декстер приезжал к мистеру Абрахаму, чтобы оформить завещание, Клеппи побежал поздороваться с ним, а он брезгливо убрал руки, будто это грязь. Вы и он… — Лайонел замолчал, вопрос остался висеть в воздухе.
«Вы и он…»
— Мы разберемся с этим, — кивнула Эбби. — Я люблю Клеппи так сильно, что могу любить за нас двоих.
— Это хорошо, — улыбнулся Лайонел. — У меня гора упала с плеч. И вам очень повезло. Клеппи — самый лучший товарищ на свете. — На прощание обняв Клеппи, он ушел стричь траву на поле для гольфа.
Эбби продолжала смотреть прямо перед собой ничего не видящими глазами.
«Будто это грязь…»
Она все сделала Правильно!