— Я сам покормил бы Джулию, если бы мог, — извиняющимся тоном промолвил Себастиан. Ему было жаль будить Фелисити.
Фелисити улыбнулась, заметив, что он старательно избегает смотреть на нее. Она кормила ребенка грудью, и Себастиан, конечно, не хотел смущать ее своим присутствием.
Если бы он знал о тех чувствах, которые я испытываю к нему, подумала Фелисити, то, пожалуй, испугался бы. Во всяком случае, он не стал бы ночевать со мной под одной крышей.
— Хорошо, я сейчас приду.
— Не беспокойся, я принесу Джулию сюда, — поспешно сказал Себастиан и исчез в коридоре.
Через несколько минут он вернулся с младенцем на руках.
— Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе, — с улыбкой промолвил Себастиан.
Фелисити засмеялась и расстегнула блузку.
— Значит, по-твоему, я похожа на гору?
Себастиан осторожно передал ей Джулию.
— Это всего лишь поговорка, — сказал он. — На самом деле ты потрясающе красива.
— Неужели?
Себастиан покраснел.
— Я всегда говорю то, что думаю, и не надо переспрашивать меня, — проворчал он и отошел от кровати. — Правда, порой я несдержан и говорю лишнее.
Фелисити посмотрела ему в глаза. Порой их выражение было красноречивее слов.
— Ты несправедлив к себе, — мягко сказала она. — Тебя нельзя назвать болтливым. Пожалуй, ты, напротив, слишком молчалив и скрытен.
Себастиан сделал еще один шаг по направлению к двери и остановился. Фелисити тем временем распахнула блузку и дала грудь младенцу.
— Большое спасибо за помощь, — сказала она.
Себастиану очень хотелось полюбоваться трогательной сценой кормления, но он усилием воли отвел глаза в сторону.
— Не стоит благодарности, — пробормотал он.
Фелисити заметила румянец, выступивший на его щеках.
— Тебя смущает то, что я у тебя на глазах кормлю ребенка грудью? — удивленно спросила Фелисити. Прежде она полагала, что ничто на свете не способно вогнать в краску Себастиана. — Но ведь ты присутствовал при родах!
— Если ты помнишь, — сказал он, глядя куда-то поверх головы Фелисити, — я стоял у изголовья кровати и поддерживал тебя за плечи.
— И ты не пытался подсматривать, хотя бы из любопытства?
Себастиан вызывал у Фелисити искреннее восхищение. Трудно было себе представить более порядочного и честного человека.
— Нет, — смущенно ответил он. — Зачем? Я знал, что тебе это будет неприятно. Я не хотел, чтобы ты испытывала неловкость.
— Ты удивительный человек, Себастиан Филберт! — воскликнула она.
— Я это знаю, — промолвил он, избегая смотреть на Фелисити и, повернувшись, поспешно вышел из комнаты.
Себастиан был жаворонком, он всегда рано вставал и чувствовал себя по утрам бодрым, заряженным энергией. Проснувшись в квартире Фелисити, он удивился тому, что Джулия не беспокоила его ночью. По собственному опыту он знал, что младенцы не дают спать по ночам, постоянно будят родителей, возвещая громким криком о своих нуждах. Себастиан решил сам вставать к девочке, как только та заплачет, но проспал всю ночь как убитый, ни разу не проснувшись.