— Эти из настоящей курицы, — возразила Джулька, — теплые еще, и перышки налипли.
— Они обычно на помет налипают. На гуано. Деревенские яйца всегда в гуано…
Сигарета то разгоралась, то гасла, и когда она разгоралась, мир вокруг становился темнее.
— Ладно, — он поднялся, ступенька тоже была влажная, и джинсы на заду были влажные, и теперь неприятно липли к телу.
— Ты куда?
— Отнесу ей крупу. Крупичку. И хлебушка… Хлебушка серенького буханочку. Хотя он не такой, как при Брежневе.
— А печку можно я потоплю? — с надеждой спросила Джулька.
— Можно, — он вздохнул, — только не потоплю, Джулька, протоплю.
— Ой, — расстроилась Джулька, — опять у меня с приставками. Потопить можно Муму, да-а?
— Потопить, Джулька, можно вражеское судно. А Муму можно только утопить.
— Русский язык все-таки такой сложный, — пожаловалась Джулька.
* * *
— А про спички-то я забыла тебе сказать, Борисыч, — в голосе Бабыкати слышался явный упрек, обращенный в его сторону, — вот те, которые прошлым летом, они как собяруться, значить, в Чмутово, так заглянут ко мне и спрашивают — а спичек случаем не надо, Бабакатя? Или, может, соли или мыла… маслица постного… всегда спрашивали. Не надо ли чего, Бабакатя? Так вот и спрашивали.
Он ни с того ни с сего подумал, что «те которые», надо полагать, не спрашивали, нужна ли Бабекате туалетная бумага. Наверняка она подтирается скопившимися на чердаке старыми газетами.
— По такой дяшевке продали, я им говорю, не продавайте так задешево, а они продали. За пятьдесят тыщ продали, а купили-то за все сто, Пална, когда в Ленинград переехала к дочке, свою избу им и уступила, и то по знакомству, потому как он учился вместе с дочкой-то.
— Что? — переспросил он.
— Ну, везет (вязет) тебе, Борисыч, что задешево, хороший дом, крепкий, крыша не текет, он как въехал, сам ее починил, крышу, и я его еще спрашиваю, как крыша-то, не текет, он говорит, нет, Бабакатя, не текет больше, Пална шифер покупала еще при Брежневе, тогда плохо не делали…
Каждый информационный кластер она дублировала, словно бы обкатывая его и тем самым утверждая прочнее в сознании собеседника, он давно замечал уже за Homo Unreflectus такую особенность.
— Да, — он поморщился, радуясь, что в сумерках его гримаса не видна. От удерживаемого раздражения у него началось что-то вроде зуда, — да, наверное. Не делали. Так я пошел, Бабакатя. Спички в следующий раз уже.
— К жене молодой торопишься, — сказала Бабакатя сладенько.
Джулька наверняка сделает яичницу, потому что это быстро, к тому же ей хочется доказать ему, что яички из-под курочки вкуснее и полезнее, чем те, которые продаются в «Алых парусах», хотя те, которые в «Алых парусах», дешевле в два раза, правда, они не такие свежие, потому что из-под фабричных кур, а их неизвестно чем кормят, какой заразный способ мышления, это ж надо!