- Почему я в пролете? - удивляется и даже чуточку обижается Извилина.
- По профилю. Тебе, если понадобится, город придется щупать. Как бы не пошло, не светись. Возможно, тот случай, когда точку не мускулы поставят, а мозги.
- Не нравится мне это. Не чужая ли прощупка, как ты считаешь, Седой?
- Нет, - уверяет хозяин бани. - Если с ними чужих не будет, то точно - нет. Ситянских я всех знаю. Играют в бригаду "кина насмотревшиеся". Братья-разбойники.
- Вербанем, когда Извилина пощупает? Сгодятся?
- Тогда руки-ноги не ломайте, - говорит Седой. - Ситянские, а они все как один, словно и неместные: неотходчивые, обидчивые - эти всегда помнить будут.
- А сменить верхушечку? - живо интересуется Извилина. - Или на них все держится?
- Вот и разберешься, если понадобится, - говорит "Первый". - Ты же у нас вроде начштаба - мозгуй!
- Может, и не явятся, - сомневается Седой, сам себе не веря.
И все чувствуют его неуверенность.
- Есть рванина? - глухо спрашивает "Пятый".
Седой находит старое из своего рыбацкого. Федя-Молчун натягивает брошенное прямо на голое тело и выходит в ту дверину, что в сторону реки.
Петька-Казак тоже заявляет, что не желает пачкать свое, и выпрашивает брезентовую ветровку... Ждут минут сорок - уже бы и кошка умылась, а гостей все нет. Некоторые решают, что "отбой", но тут Седой, сидящий снаружи на толстой колоде, стучит клюкой в дверь.
- Прибыли.
Петька-Казак и Лешка-Замполит смотрят в дверную щель.
- Три машины!
- Бля! - роняет Замполит растерянно и оборачивается, - Их там, по меньшей мере, десять рыл, шесть сюда намыливаются, плюс две бабы с ними, а ты, Воевода, нас двоих отправляешь. Я же только недавно зубы себе вставил!
- Всех на себя не берите, парочку спугните на "Пятого", он к этому времени у машин приберется, - советует "Первый".
- За баб ручаюсь - пугну. Но шесть... - качает головой Замполит. - Это же не городские - другая кость.
Берет ведро и выходит. И Петька-Казак следом - в черных семейных трусах, брезентовой выгоревшей ветровке без капюшона и грязных земляных перчатках, в которых Седой имеет обыкновение выколачивает дерна, расширяя участок под новые гряды.
- Бодливой корове бог рога не дает? - интересуется Извилина у "Первого". - Казак нож взял - не увлекся бы...
- "Шестой" тоже пошел не пустой. "Стечкин" в ведре под тряпками, - подтверждает Командир, - И что? Приказ знают...
...От реки на взгорье и за ним видны дома, верхушки их, старые рубленые, похожие на торчащие в сочной зелени грибы. Деревня утопает в траве. Иной бы увидел в этом красоту, другой запустение. Высохнет трава на корню, и по сухой осени, либо весне гореть ей от неосторожного окурка или злой прихоти, гореть тогда и домам - тем заброшенным, заколоченным, пустотелым и едва живым со своими старухами, которым "не в мочь"...