Похоже, они целовались, я попытался занять позу, чтоб видеть их лица, но ничего не получилось. Вот и хорошо, подумалось мне, ведь, если я не вижу их лиц, то и они не могут видеть мое лицо. И я стал жадно смотреть на то, что было передо мной.
Левая рука физрука оглаживала Зинины колени, поднималась вверх по ее ногам и запросто исчезала по подолом платья. Зина не отталкивала ее, эту руку.
Понемногу платье сминалось, Зина его не одергивала, ее бедра обнажались все более. Сердце мое колотилось, странно, что оно не выскакивало из груди.
Предчувствие говорило мне, что все не закончится только ласками, что будет все, и я это все увижу, увижу впервые в жизни и словно сам переживу.
Теперь я был готов стоять на своей балке хоть до утра.
Тетка встретила меня хлебосольно. Слегка накормив, она отправила меня в баню.
Я люблю деревенскую баньку. Ирка пошла вместе со мной. Раздевшись, я с наслаждением смывала липкий дорожный страх, грелась на полке, лениво помахивая веником. Ирка сидела рядом. Мы разговаривали о нашей девчачьей жизни, о платьях, о школе, об общих знакомых.
— Как у тебя грудь налилась, — сказала вдруг Ирка.
— Да, вот за этот год так набежало, — улыбнулась я и провела рукой по груди.
— А у меня че-то плохо растет, — искренне вздохнула сестрица.
— Да зачем тебе большая?
— У, пацаны не хотят ходить с девкой, у которой нет впереди ничего.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю, — ответила она уверенно.
Мы помолчали.
— А у тебя есть парень? — спросила Ирка.
— Есть, — соврала я и подумала про Толика из поезда.
— Хороший?
— Да ничего вроде бы.
— Он из вашего класса?
— Нет, он служит в армии.
— У, это, считай, что нету, — глубокомысленно заключила Ирка.
— А у тебя? — спросила я.
— Нету. Так, Жорка иногда приходит, полапаемся и все.
— Что сделаете?
— Полапаемся.
Мы опять помолчали.
— А вы с ним уже? — не могла угомониться Ирка.
— Что?
— Ну, что. Спите или нет?
— Да нет, ты что.
— Так ты целка?
— Ирка, что ты такая вульгарная?
— Ну, а как сказать?
— Спроси, девушка ли я еще.
— Мое слово более точное, — заключила Ирка.
— Может быть, но оно грубое.
— Ну, это же не мат.
— Не мат.
— Значит, можно пользоваться.
Я стала обливаться из тазика. Черт его знает, может, и можно пользоваться.
— Давай спину потру, — предложила Ирка.
— Давай, — ответила я, ложась животом на полку.
Украдкой я рассматривала Ирку, отмечая, что она уже вполне развитая девушка.
Заостренные конические грудки торчали вперед и слегка в стороны. Ничуть не хуже, чем у меня, подумала я, не стоит ей плакаться. Лифчик ей был совсем не нужен. Крепкие, литые бедра, попка округлая, почти мальчишеская.