А ведь совсем недавно, каких-нибудь полгода назад, я рыскал по этим местам как голодный волк, искал место для ночлега. Вот она, та заветная лестница, под которой я коротал летние ночи. А вот и дуб, в дупле которого я прятал свой армяк. Но я гоню прочь мрачные воспоминания, стараюсь о них забыть, упиваюсь сиюминутными радостями. Несмотря на бравый вид и кое-какие донжуанские ухватки, приобретенные в "упражнениях" с Евой, я очень стеснителен в обращениях с женщинами, мучительно краснею даже при нечаянном прикосновении женской руки.
Вот рядом со мной на скамейке сидит элегантная женщина. Ее шестилетний сын играет тут же, трогает пуговицы на моем кителе, расспрашивает о якорях на них. Вступаем в беседу. Узнаю, что живут они вдвоем, мужа ее, крупного инженера, посадили в тюрьму. Детей я всегда любил, так что с ребенком мы быстро подружились, он является как бы мостиком между нами. Напоследок она говорит сыну:
- Ну что же, Вова, нам пора домой. Пригласи дяденьку к себе, ведь вы теперь друзья.
Я прекрасно понимаю, что приглашает она, а Вова здесь не при чем. Понимаю, зачем приглашает. И от этого понимания мне становится невыносимо стыдно. Иду с ними по улице и мне кажется, что все встречные недобро усмехаются надо мной, знают куда и зачем я иду, я боюсь смотреть в глаза встречным, знакомым. Еле дошел до квартиры, которая оказалась совсем недалеко. У подъезда остановились.
- Зайдите, посмотрите, как мы живем.
Тут я растерялся окончательно. Посмотрел на нее - такая красивая, молодая, наверное, лет 25, представил мысленно, что мне "предстоит совершить", покраснел как рак, смущенно забормотал:
- Спасибо, но мне некогда. У нас экзамены, может, в другой раз. Прошу извинить.
Она посмотрела на меня, и, очевидно, угадав женским чутьем мое состояние, мило, тепло улыбнулась.
- Ну, ну, ничего, не смущайтесь, может быть еще встретимся. До свидания!
- До свидания!
Попрощался за руку и удалился, испытывая какое-то странное, двойственное чувство: и рад, что "страшное" миновало, и жаль чего-то упущенного. И злость на себя за робость. "Тоже мне моряк! Салажонок несчастный" - казню себя.
Сколько раз еще повторялись такие случаи! Кто знает, может, в этом и заключается счастье неповторимой молодости! В подобных ситуациях приходилось мне бывать и в более поздние годы. И почему-то именно они, эти моменты несостоявшегося "счастья", а не мимолетные "победы", вспоминаются чаще всего и волнуют кровь.