- Сержанты, а ну встать, а то стрелять буду!
Это уж меня касается конкретно, тут уж ничего не попишешь, надо встать, хоть страшно по-прежнему. Встаю и начинаю орать вместе с лейтенантом, сдабривая свой крик отборным матом, хотя раньше никогда не ругался. И удивительное дело: все как будто только этого и ждали, разом вскочили и побежали вперед. Куда бежать, точно не знаем, но мчимся вперед.
Позднее я, конечно, понял, что все это происходило не так бестолково, как мне показалось поначалу. Нашу атаку поддерживали фланговые огни пулеметов и полковая артиллерия основательно поработала.
Мы "изматываем" противника в лесах после оставления Ковеля. Как это делается, мы уже знаем. Окапываемся основательно, подпускаем немцев и стреляем сколько возможно. Потом, когда автоматчики подходят вплотную, поднимаемся без всякого приказа и бежим, как зайцы, с километр или полтора, окапываемся, и все начинается сначала. Надоело все это и противно до тошноты, но пока ничего другого придумать не можем. У нас нет автоматов, а у немцев шмайсеры. Потери у нас, конечно, огромные. Особенно не хватает среднего комсостава. Вот и сегодня убили комроты, единственного лейтенанта в роте. Пришлось опять (в который раз!) стать командиром..Шел он со стороны фронта, спешил, может быть, с донесением, и неожиданно наткнулся на нас. Обыкновенный русский парень лет 20-22. Конечно, стали допрашивать. Он стал что-то сбивчиво и торопливо объяснять. Я стоял далековато и слов не расслышал. Политрук проверил документы, видимо, все в порядке, он возвратил ему их и махнул рукой - иди дескать. Тот торопливо пошел. Тут кто-то из бойцов истерично закричал:
- Не пускайте его, тов. политрук, это шпиён! Немецкий шпиён! Слово было сказано.
- Стой! Вернись!
Он вернулся и стал что-то объяснять. На самом деле, что же с ним делать политруку? Надо бы арестовать и отправить
хотя бы в штаб полка, там разберутся, но кто этим сейчас будет заниматься? Расстрелять? Но за что? Как взять такую ответственность? А совесть? Политрук раздумывал, все притихли, ждут. Наконец, он решил:
Ладно, там разберутся без нас, идите!
Тот опять торопливо пошел. Тот же голос крикнул:
- Да, что ж вы его отпускаете, это же шпиён, или дезертир, расстрелять его надо!
Тут незнакомец совершил непоправимую ошибку: он побежал. Побежал не по дороге, а в сторону, в лес. И это погубило его. Кто-то крикнул: « Бей!» Несколько бойцов как по команде легли на землю, и за начали стрелять. Он упал, не добежав до леса несколько шагов. Выстрелы прекратились. Вдруг он пошевелился, встал, сначала на четвереньки, потом кое-как на ноги и, покачиваясь, как-то боком пошел. Снова начали стрелять. Он упал, перевернулся на спину и затих. Подошел политрук, вынул пистолет и в упор всадил в голову несколько пуль.