— «Братьям лучше будет»! А тебе-то самому?
Юноша покраснел.
— Ну-у, я и так понятно.
— Тады пошли. Не знаю, правда, как энто у меня получится…
— Дай руку! — Лис решительно сжал кисть призрака.
«Ворон не обманул! — мелькнуло у него, когда густое холодное пространство оказалось в ладони. — Я увидел и почувствовал! Значит, они всё-таки поверили!»
* * *
БМВ круто свернул с дороги и вломился в придорожный кустарник. Мотор заглох. Тур обхватил рулевое колесо и уронил голову на руки. Ворон, дрогнувший в момент резкого торможения, выпрямился и опустевшими глазами посмотрел на близнеца. Рассудок обмяк. Обвисли нервы. Тело безвольной статуей возвышалось над сиденьем. А за окном стелилась ночь. Ветер подгонял чёрные тучи и осыпал дорогу бисером мелкого дождя. «Дворники» не работали, и скоро по стеклу побежали тонкие ручейки.
— Позвони домой, — прошептал Тур, не поднимая головы.
Ворон автоматически достал сотовый. Пятый гудок. Шестой. Трубку не поднимали. Ворон перевёл взгляд на аппарат, опомнился и судорожно нажал «сброс».
— Что? — брат вяло обернулся.
— Я номер Лиса набрал, — выговорил Ворон и с трудом сглотнул дрожащий ком.
Воцарилось молчание. Наконец, близнецы, не сговариваясь, посмотрели друг на друга. У обоих в глазах блестели неподвижные капли.
— «Два плюс один» мы почти сложили в «три», Тур.
— «Почти»… И опоздали.
Оцепенение разбилось под камнем обронённых слов.
— Я не верю, что его нет! — воскликнул Ворон и встряхнул брата за плечо. — Тур, мы найдём. Мы вернём его. Твои руки и твоё сердце однажды вернули меня. Ты помнишь?
Врач нервно отвернулся.
— Ты прекрасно понимаешь, что мануальная терапия здесь не поможет.
— К чёрту терапию. Ты собственной волей удержал меня среди живых!
Ворон осёкся, осознав, что сам загнал в тупик пламенную, но слепую надежду. «Удержать в живых» в корне отличалось от «вернуть из мёртвых».
Он выскочил из машины и прижался лицом к мокрому металлу, как к стене безысходности. Оставалось лишь смириться с очевидным и…
Нечто внутри вспыхнуло, облив тело и мозг огненной волной.
Сизый смрадный туман. Хруст опавших ветвей.
Мёртвый дуб-вековик. И одно слово — верь.
Факел, брошенный в топь за последним мостом.
Саван — шкура быка. Кровь. Слеза. Взгляд. И стон.
— Брат!
Ворон с трудом разлепил веки. Оказалось, он сидит на обочине, прислонившись спиной к борту машины. Тур стоял на коленях перед ним и торопливо массировал пальцами его виски. Перчатки валялись рядом.
— Что это было?
— То же, что происходит с тобой при виде мертвецов и кладбищ. Похоже на эпи. Как ты?
— Я что-то… чувствовал.