На решение оставалось несколько секунд. Слева — дом, впереди — чужая тлеющая боль.
Он выжал сцепление и передёрнул рычаг передач. «Шестёрка» помчалась вперёд. Дед удовлетворённо крякнул.
— Давай, сынок. Авось, одним на том свете меньше будет.
Трасса ухнула под горку и растянулась вдоль редколесья. С другой стороны открылся вид на местный спортивный аэродром. Навстречу «шестёрке» то и дело проскакивали автомобили. Дачник на старом «Москвиче» лихо пошёл на обгон. Пропыхтел и остался позади рейсовый автобус.
— Дед, видишь что-нибудь?
— В лесу стреляли. Эхо лесное было, — сказал болотник. — Я б заглянул туда, да ухватиться не за что. Не знаю тама ничего… Опаньки! Глянь-ка.
В зеркале заднего обзора мелькнула мальчишеская фигурка. Парнишка отчаянно махал руками и возбуждённо кричал вслед водителям, проезжавшим мимо. Никто не останавливался.
Тур включил левый поворотник. Как назло, встречная полоса оказалась забита машинами, причём каждый считал своим долгом гнать под сотню.
— Откуда их прорвало? — процедил Тур.
Мальчишка отважился выскочить на шоссе. Подвернувшаяся возле «Волга» резко вильнула и помчалась дальше. Дед разразился непередаваемой бранью.
Тур плюнул и вдавил газ. «Шестёрка» взревела, круто развернулась, промчалась по встречной полосе и подрезала блистательную иномарку. Комментарии на тему манёвра, безусловно, прозвучали, но доктора Полозова менее всего волновало сейчас мнение других водителей о своей персоне. Пятьсот метров до мальчишки он преодолел за считанные секунды и резко затормозил.
— Дяденька! — пацан, белый как полотно, просунулся над полуопущенным стеклом. — Дяденька, помогите! Там у нас… мы…
Всеволод Полозов вышел из салона, встал перед перепуганным ребёнком, и горячие руки в тонких кожаных перчатках сами собой опустились на тощие плечи.
— Что случилось?
То ли от этого прикосновения, то ли под воздействием мягкого голоса мальчик успокоился настолько, что смог кое-как обрисовать происшествие.
— Мы думали, он игрушечный. В кустах валялся, чёрный такой. Димка курок нажал, а он выстрелил. В Генку!
— Показывай, где.
Паренёк, на вид ему было лет одиннадцать, с готовностью закивал. Доктор Полозов достал из машины свой «дипломат».
— Дед, идём. Мне понадобится твоя помощь.
Возражения он выслушивать не стал и быстро развернул блазеня за мальчишкой.
Всеволод Полозов никогда не загадывал заранее, что и в каком объёме ему предстоит предпринимать для спасения пациента. Про невозмутимость хирурга в больнице слагали легенды. Он хладнокровно входил в операционные, молча принимал отчёт врача приёмного покоя, осматривал больного и лишь потом составлял план предстоящих действий, причём бригада узнавала о его намерениях лишь в ходе операции. Со стороны многие расценивали эту манеру как полное безразличие к коллегам и к родственникам больного. И никому не ведомо было то, истинное, что творилось в душе человека, волею коварной судьбы знавшего в лицо саму смерть. Впрочем, Всеволод Полозов не подпускал воспоминания слишком близко.