То же происходило и здесь, на полянке, покрытой белым пухом одуванчиков, где порхали безмятежные бабочки и вздрагивало окровавленное детское тело.
— Дед, посмотри, как там второй мальчишка, — вполголоса велел Тур и наклонился над хрипящим ребёнком.
Коронное спокойствие хирурга едва не спасовало перед развернувшейся картиной. Мальчик лет девяти с проникающим ранением груди распластался в траве. Бурлящие вздохи выплёскивали на подбородок кровавую слюну, посиневшие губы отчаянно хватали воздух, а в открытых невидящих глазах отражалась небесная высь. Если бы старший приятель не догадался прижать рану скомканной рубашкой, мальчик умер бы от потери крови до того, как подоспела помощь.
Всеволод Полозов медленно стянул перчатки и опустил ладони на худенькую грудь. Этот приём он использовал крайне редко, не считая тех случаев, когда ему доводилось выхаживать братьев. На Ворона подобная терапия действовала беспроигрышно, на Лиса — как правило, беспроигрышно, но другие пациенты либо не получали никакой пользы, либо эта польза сводилась к частичному улучшению кровообращения и чуть более ускоренной регенерации тканей в послеоперационный период. И вдруг в его руках вспыхнул жар. Точно такой же, как если бы он прикоснулся к близнецу. Призрак живительного огня проникал в тело из земли, из неба и травы, из сотен крошечных жизней, гудящих и звенящих вокруг. Проникал и, обернувшись через открытое сердце, превращался в целительное пламя.
Тур встрепенулся и, усилием отбросив наваждение, взглянул на раненного мальчика так, как свойственно было хирургу Полозову. Чудесный пассаж своё дело сделал: кровотечение остановилось, и губы ребёнка заметно порозовели. Однако до выздоровления было ещё очень далеко. «Дипломат» — современная версия медицинского саквояжа — содержал все необходимые инструменты для оказания первой помощи. Однако Всеволоду Полозову сложившаяся ситуация внушала серьёзные опасения. Он прикинул, сколько времени потребуется «скорой», чтобы доставить пострадавшего в больницу, проанализировал вариант доставки мальчика к хирургам на своей машине, и, наконец, остановился на третьем. Не выгодном для себя, зато наиболее безопасном для раненого.
— Дяденька, вы врач? — подал голос паренёк, позвавший на помощь.
Всё время, пока Тур занимался с пострадавшим, он стоял немым столбиком поодаль, не решаясь произнести ни звука.
— Да. Не бойся, будет жить твой друг.
Сказав это, хирург понял, что поставил точку в своём решении.
Сотовый Ворона долго не отвечал.
— Где его носит? — проговорил Тур и собрался снять вызов.