Но Дед появился возле и шепнул: бежит, бежит уже.
— Во… — Тур осёкся, вспомнив про присутствие посторонних. — Срочно готовь операционную… Нет, дома объясню. Пациент — мальчик девяти-десяти лет, проникающее ранение груди, большая кровопотеря. Рассчитай наркоз и подготовь установку для анализа крови. И ещё, брат, — Тур подмял губой ус: то был единственный признак его волнения. — Найди мне всё по детской грудной хирургии. Лучше наглядные пособия. Буду через 10 минут.
Ворон медленно опустил руку, стиснувшую мобильный телефон.
— Не было печали, черти накачали!
В кабинет ворвался Лис.
— Тур звонил? Где он?
— Он подстреленного сюда везёт. Но это ещё не всё, — Ворон упёрся кулаками в бока и оглядел компьютеры так, будто искал виновника среди двух выключенных мониторов. — Раненый — ребёнок!
— И… что теперь?
— Будем считать, анатомия детишек не слишком отличается от взрослых, — бросил Ворон и шагнул к стойке с компакт-дисками. — Вот что. Лис, помогай. Это электронные библиотеки, — Ворон показал на шкаф. — А это — компьютер. Выбери всё по указанной проблеме.
— Я? На твоём компе?
— У меня в операционной дел по горло. Действуй.
Лису польстило и то, что Ворон доверил ему своё рабочее место — святая святых, и то, что Тур, выскочив из машины, первым делом поинтересовался о его самочувствии. Однако остаток дня юноша провёл в обществе Деда, Кикиморы и чёрной овчарки: в операционную его не пустили. Впрочем, он не слишком огорчился. Вид крови и открытых ран вызывал у него массу неприятных ощущений.
Галатее опять понадобилось на улицу. Привыкшая к дикой вольной жизни, собака медленно осваивала правила домашнего общежития. Лис выпустил её во двор, а сам присел на крыльце. Погода стояла великолепная. Рыжее солнце сияло над макушками сосен, а истосковавшаяся по теплу и свету земля упрямо тянула к себе поредевшие предвечерние лучи. Но бледный ломоть стареющей луны уже занял своё место в лазурном небосводе, терпеливо дожидаясь неминуемых сумерек.
Ароматы хвои, влажной коры и цветущей сирени наполняли парк. Лис с удовольствием втянул носом любимые запахи, встал и собрался подозвать собаку, но тут в нос пробился слабый запах жасмина. Юноша замер. Июльский дух в конце мая развеял умиротворённое настроение в один миг.
Он быстро посмотрел по сторонам. Принюхался. Жасмин благоухал где-то за воротами. Под коленями надсадно заныло.
— Дед. Ки, — позвал он.
Призрачные домочадцы не объявились, зато страх уверенно заявил о себе, прокатившись по спине колючим ознобом. Вслед за ним пришёл стыд. Пуганая ворона и куста боится — эта роль Лиса не устраивала. Он передёрнул плечами, разгоняя мурашки, и двинулся к забору. Утром он сотворил в парке обряд защиты дома от заложных, но теперь манипуляции с еловыми ветками и осиновыми палками показались несусветной глупостью. Тем более Дед, шныряя туда-сюда, сам того не желая, поставил Лису «незачёт» по практической части спецкурса «языческие ритуалы».