— Леди Уайльд, я вообще никогда не говорю о творчестве вашего Ас-кара, ни публично, ни приватно.
При этих словах Сперанца медленно встала и двинулась к нему.
Он пошел ей навстречу. Так они и стояли посреди ее салона, нос к… пупку.
— Да успокойтесь вы! Это нелепо! Умоляю вас обоих прекратить ссориться и вспомнить, зачем мы собрались. Да посмотрите же на себя!
Не сразу, но они оба сели на прежние места, Кейн быстрее, а Сперанца так, словно двигалась сквозь воду.
Вернувшись в свой угол, Кейн хлопнул себя ладонью по губам. Я видел, действительно видел, что он сам дивился тому, как с них сорвались эти слова.
— Леди Уайльд, — с придыханием произнес мой друг, — сможете ли вы простить меня?
— Полагаю, что смогу, мистер Кейн, — заявила Сперанца. — Но думаю, воздержусь… еще несколько минут. В конце концов, я предлагаю быть любезными друг с другом, всего лишь любезными.
И, видимо решив подкрепить свои слова действиями, она позвонила в колокольчик и вызвала Бетти, которая, по прошествии времени, принесла ужасающий чай, подавать который вдобавок ей мешала зажатая в левой руке лилия на длинном стебле. Кроме того, от нее попахивало одеколоном. Значит, мы вновь прибыли на Парк-стрит, слегка разминувшись с Оскаром Уайльдом.
Пока Бетти столь странным манером разливала чай, Кейн повернулся ко мне и шепнул:
— Я разбит. Разбит, Брэм… мои нервы… мои страхи. Я не владею собой!
Да уж, о мешках с кровью ему лучше не рассказывать.
Наконец, после того как надушенная служанка, подав холодный чай и черствые кексы, удалилась, Кейн обратился к нашей хозяйке со словами:
— Сперанца, я прошу прощения, от всей души прошу прощения. И конечно, вы оба правы. Мы должны действовать… Говорите, пожалуйста.
Некоторое время Сперанца орлиным взором смотрела на нас поверх сколотого края своей чашки, продолжая маленькими глоточками потягивать чай. Потом медленно, очень медленно поставила чашку на блюдце и произнесла:
— Я лишь хочу сказать, господа, раз уж мы лишены удовольствия пообщаться с Тамблти — мы ведь не можем даже его найти, — не стоит ли нам подумать о возможности связаться с тем, кем он одержим? Может быть, он откликнется? Ведь американец — лишь инструмент этого… Как там его зовут, мистер Стокер?
— Сет, — машинально ответил я, хотя идея от меня ускользала.
— Вот-вот, — кивнула Сперанца — Думаю, следует признать: даже если нам удастся найти Тамблти, нам… хм… Я очень сомневаюсь, чтобы нам удалось его урезонить, отвратить от злодеяний. У него, в конце-то концов, не навязчивее пристрастие к картам или скачкам, a мания