Он одержим демоном. И эта одержимость выглядит полной, да?
Мы с Кейном согласились, поскольку никаких признаков ее неполноты не видели.
— А раз так, я предлагаю следующее: давайте призовем самого демона, обратимся к Сету и, таким образом, посеем семена раздора.
— Ага, то есть такой раздор сделает одержимость неполной, — неожиданно догадался я.
— Вот именно, — удовлетворенно произнесла Сперанца.
— А потом, наверно, надо будет передать их обоих в руки священника? — с надеждой предположил Кейн.
— Боюсь, что на это рассчитывать не приходится — момент упущен. Даже мой католический патер не сможет провести ритуал изгнания демона из Тамблти, а любой другой просто сообщит обо всем властям.
— Вот кого нам не надо, так это властей, — буркнул Кейн, хотя это было излишне.
И тогда Сперанца заявила, что для посрамления одержимости мы должны сами проложить проход, своего рода Дорогу Действий.
— Однако, если они, человек и демон, соединены, как сейчас, боюсь, ни один план не принесет пользы. С другой стороны, если мы сумеем сделать эту связь неполной, возможно…
— В любом случае попытаться стоит, — с восторгом заявил я, хотя тут же, поумерив свой пыл, добавил: — Но как?
— Я скажу вам как, — сказала Сперанца, взяв со стола книгу.
Она уже собралась читать вслух, когда Кейн спросил, что у нее за источник.
— Моим источником, мистер Кейн, являюсь я сама.
Так оно и было, ибо она держала в руках «Легенды, предания и суеверия».
— Хотя тиражи у меня, может быть, и поменьше, чем у вас, но читатели имеются, такие же внимательные и преданные.
— Ничуть в этом не сомневаюсь, Сперанца. И еще раз прошу прощения за…
— И такие читатели…
Она открыла книгу, но, пошарив на груди и в высокой прическе, так и не нашла очков, а потому была вынуждена положиться на память.
— …такие читатели обнаружат, что я соединила восточные изыскания сэра Уильяма с моими собственными, ирландскими, и пришла к определенным выводам. В частности, к заключению, что ирландский распевный плач «У-лю-лю», несомненно, происходит от древнеегипетского «Хай-лу-лу».
После чего она произвела практическое сравнение двух распевов, столь долгое и громкое, что даже глуховатая Бетти всполошилась и просунула в дверь голову.
— Мэм, вы никак колокольчик уронили.
— Прости меня, дорогая. Я призывала богов, а не тебя.
Этого объяснения оказалось достаточно, чтобы Бетти без лишних слов удалилась, однако меня вокальные опыты Сперанцы заинтересовали куда больше, чем служанку.
— Ведь это погребальное ирландское песнопение?
— Точно. Так же как и египетское.
— Но мы то не бога собираемся призывать, — сказал Кейн, — а демона.