— Что ж, раз так, значит, так. Пусть тогда эта добрая женщина присматривает за теми двумя женщинами, которые ухаживают за кошками. Займись этим, Стокер.
И дверь сцены плотно захлопнулась, оставив меня в полумраке трясущим руку новой смотрительницы смотрительниц котов театра «Лицеум», жалованье которой, фунты и пенсы, мне, очевидно, придется сотворить как по волшебству на манер хлебов и рыб.
Позднее, 3 часа дня
Сегодня устал. Б. К. разошелся почти в четыре часа утра.[83]
Только что велел подать в кабинет чай. Буду писать, чтобы отогнать сон, пока его не принесут. Я мог бы свернуться клубочком в укромном уголке и проспать всю оставшуюся жизнь, но увы.
Вчера прибыл американский доктор Кейна. Законченный чудак, но мне кажется, он может оказаться забавным. Конечно, вчера вечером Генри с немалым интересом изучал этот оригинальный типаж: он продолжал оживленно беседовать с доктором Тамблти еще долгое время после того, как ушли последние гости. А вот Э. Т. этот человек не понравился с первого взгляда, что очень на нее не похоже.
(На заметку. Нас за столом было восемь человек: я, Генри, Эллен, наши декораторы Харкер и Хэйвз Крэйвен, доктор Т., Сара Бернар и Дамала. Меню: бараньи котлеты, грибы в сливочном масле, чечевичный пудинг, кларет и, конечно, любимое шампанское мадам Бернар.)[84]
Ожидалось, что Сара и доктор Тамблти приедут в течение недели; прибытие их обоих во вторник было весьма удачным. Или так показалось сначала.
По указанию Губернатора я только что встретился с Харкером, хотя особой нужды заново пересказывать ему первоначальный замысел Генри в отношении задников «Макбета» не было. Харкер не только прекрасный художник, но и исполнительный служащий. А еще я должен был предложить шотландцу участвовать в экскурсионной поездке в Эдинбург, которую Генри надеется предпринять и, к счастью, непременно предпримет. (На заметку. Когда? С кем еще?) Покончив с этим делом, я с удивлением услышал скрип петель двери кабинета и увидел Харкера, выглядевшего по меньшей мере ошеломленным.
— Харкер, в чем дело? — спросил я, оторвавшись от своего гроссбуха.
— Сэр, в рисовальной, — так он называет помещение под сценой, где они с Крэйвеном творят свои чудеса, — вас дожидается один человек.
— Человек? Пришел, чтобы увидеть меня?
Харкер еще недостаточно меня знал и не уловил моего цинизма.
— Да, сэр. Человек.
И поскольку было ясно, что он хочет сказать что-то еще, я подождал. Молчание.
— Харкер, — вздохнул я, — вы новичок в здешней маленькой семье и пришлись весьма ко двору, но позвольте вам заметить, что бесчисленное количество раз в течение дня, любого дня, мужчины, женщины и