…Чай прибыл и выпит. Ничто не восстанавливает силы так, как сэндвич с ранними огурцами. Продолжаю.
Я нашел декорационный цех непривычно тихим. Обычно среди разбросанных, полузавершенных элементов сценического оформления шумно возятся детишки.[86] Вчера никаких детей не было. В углу два плотника заканчивали починку балок Бельмонта, дома Порции, на которые пришелся главный удар колышущего «Германик» моря. Это меня обрадовало. Губернатор невыносим, когда ему приходится заниматься декорациями или реквизитом, которые во всех отношениях несовершенны, и потому мне не терпелось сообщить ему: только что усовершенствованные балки замка будут нерушимо стоять на сцене сегодня вечером, как оно и случилось. Но я отвлекся — вернемся к прерванному разговору.
— И где же он? — спросил я у Харкера, потому что, хотя мастерская была достаточно хорошо освещена, никакого незнакомца я там не увидел.
— Там, сэр, — ответил Харкер.
В его тоне я услышал сожаление, что он не рассказал мне о посетителе больше, пока мы спускались вниз. Но теперь нужда в этом отпала: следуя взглядом за пальцем Харкера, указывающим в дальний угол комнаты, я увидел, как из тени выступил весьма примечательный человек.
— Спасибо, мистер Харкер, — произнес я, и декоратор, услышав эти слова, радостно покинул меня, мастерскую… и американца.
Безусловно, Тамблти мог бы пересечь комнату и подойти ко мне. Правила приличия диктовали ему поступить так. Я, конечно, сыграл бы свою роль, и мы, встретившись в первый раз, сделали бы это в духе… ну, скажем, нейтральности. Однако гость остался стоять там, где стоял. Хуже того, он не просто стоял, но и вроде как прихорашивался. Признаюсь, Харкер тут же основательно вырос в моих глазах. Он был прав: людей, подобных этому Тамблти, я видел нечасто. Сознавая свой долг перед Кейном, я направился навстречу этому человеку, туда, где он стоял, но мне пришлось резко остановиться, когда из-за его спины показалась рычащая собака оттенка слоновой кости и ростом до колен посетителя. Миниатюрная итальянская гончая с черной ленточкой на шее. К счастью, на мне были прочные, как рог, башмаки, и я было собрался дать шавке такого пинка, чтобы летела до Тимбукту, но ее хозяин, извинившись, отогнал собачонку.
Потом Тамблти заговорил.
— Симпатичный человек этот ваш мистер Харкер, — начал издалека, словно бросая пробный шар, визитер. — И кажется, хорошо знает свое ремесло, не так ли, мистер Стокер?
— Да, сэр, хотя я бы скорее назвал его не ремесленником, а художником.
— Я не хотел никого обидеть, — сказал доктор Тамблти.