— Спроси своего учителя математики, — говорит училка. — Кто у тебя?
— Нет, — отвечаю, — это не школьная задача, другая.
Кладу на стол распечатку.
— У меня есть много дат и мест, и мне нужно их увидеть, посмотреть, где…
Все сбегаются ко мне.
— А что у тебя за даты?
Я заранее придумал отговорку — такую, чтобы поверили.
— Дни рождения. Дни рождения разных людей. Я их коллекционирую.
— Зачем? Зачем они тебе? — спрашивает мальчишка в металлических очках. Мне уже хочется уйти в глухую оборону, так и вижу, как они начнут показывать, что обо мне думают, — ну, сами знаете, приставят палец к виску и ну крутить. Нет, не показывают.
— Ну так, просто интересно, и все.
Кажется, для них это аргумент, и до меня походит, что в математическом кружке коллекционировать цифры и факты — это нормально. Наверное, они все так делают.
— А почтовые индексы у тебя есть? — спрашивает очкарик. У него тик, уголок рта дергается, поэтому кажется, будто он все время ухмыляется.
Мотаю головой и показываю ему распечатку.
— У тебя тут только названия улиц и районов. В идеале нужны почтовые индексы. Я могу накачать их из онлайнового справочника, если ты мне дашь номера домов, и тогда нанести их на карту будет раз плюнуть. Давай будем помечать разные даты разными цветами, а не цифрами. Тогда сразу проявится закономерность.
Остальные понемногу разошлись, а вот Очкарика, похоже, я завербовал.
— Это домашние адреса? Эти люди там живут?
— Нет, — говорю. — Это где я их… видел.
— На улице? Ты их опрашивал, что ли?
— Ну да, типа того.
— Мм, жалко, ты индексы не спрашивал…
Что-то он уже начинает меня доставать. О'кей, я все делал неправильно, фиговый из меня социолог. Но я беру себя в руки. Без Очкарика мне никак.
— Ну как, поможешь мне?
— Помогу, но мне нужны более точные данные.
Сердце у меня падает — опять идти на улицу, опять смотреть на людей… По-моему, я больше не смогу.
— Посмотрю, может, что-нибудь и получится, если ты мне ее домой дашь, — машет он на меня распечаткой.
— Бери, конечно, — говорю. — Спасибо… э…
— Нельсон.
— Нельсон. Спасибо, Нельсон. Меня зовут Адам.
— Да ладно. Мне самому интересно.
Ничего не поделаешь, приходится на него посмотреть — и сердце у меня снова падает. Число. 112027. Он нанесет на карту собственную смерть.
Я хочу вырвать у него распечатку, забрать от греха подальше. Он мне уже не чужой, так что лучше не надо… но вместо этого слышу собственный голос:
— Где ты живешь?
— В Черчилль-Хаус.
С нова гляжу на него — и проваливаюсь, падаю, пол уходит из-под ног, лечу в темноту. Ухватиться не за что, а со всех сторон в меня летят кирпичи, обломки стен, потолочные балки, все вперемешку…