яд. Она меня ненавидит. Считает подонком.
— Не знаю! Ничего я не знаю!
Делаю шаг к ней. Она пятится и наклоняется за камнем.
— Не подходи!
— Сара, я ничего не знаю. Я тебе ничего не сделал. Я тебя не понимаю. Но про Новый год я тоже…
Теперь она меня слушает, еще как слушает.
— Что ты «тоже»?
— Я их тоже вижу — числа. Везде люди с первым, вторым и третьим числом, их тут тысячи. Сара, будет беда, еще какая!
— Какие числа?!
— Ну числа, которые видишь, когда на кого-то смотришь. Ты же понимаешь.
Тут до меня доходит, что она на меня смотрела и сейчас смотрит. Наверное, мое число лезет ей прямо в глаза.
— Какие числа? — повторяет она. — Что ты несешь?
— Даты смерти. Ну ты меня понимаешь. Ты их тоже видишь.
— Хватит! Не вижу я никаких чисел! Ты меня не знаешь! Ты ничего про меня не знаешь!
А я думаю: «Вот и нет. Я вижу, как далеко тянутся твои годы. Я чувствую тебя рядом, чувствую, как мы любим друг друга».
— Замолчи, — говорит она. — Не говори ничего. Уйди.
— Кроме тебя, меня никто не понимает! Ну пожалуйста, давай поговорим!
Она поднимает руку и бросает в меня камнем. Загораживаюсь руками. Поздно. Он задевает меня по макушке.
— Черт! — кричу я.
Сгибаюсь пополам, пытаюсь передышать приступ боли, все заволакивает черным и красным. Поднимаю голову и вижу, как Сара исчезает в переулке.
Выпрямляюсь, но больно так, что меня аж к земле прижимает, будто гирей. Ковыляю слепом за Сарой, шатаюсь как пьяный.
Длинные ряды домов, стоящих вплотную друг к другу. Между рядами позади домов — проулки. Сары — ни следа, поэтому я уже решаю сдаться и тут вижу на свалке у обочины гору банок из-под краски. Приглядываюсь к домам, кажется, одна калитка покачивается.
Она еле держится на петлях. Дворик за калиткой в полном хламе, дом еще хуже: окна или выбиты, или заставлены фанерой, на крыше не хватает черепицы. Неужели тут живут?
Прислоняюсь к стене напротив и гляжу на дом. Если стоять и не шевелиться, голова не так болит. Лицо чешется. Трогаю его пальцем — кровь.
У окна что-то движется. Я не вижу, что это и кто это, но там явно кто-то есть. Как быть, постучаться в заднюю дверь? Обойти спереди? Подождать?
Стою, думаю, и тут дверь открывается. Оттуда выходит какой-то тип. Высокий, тощий — тот самый, из машины. Шагает ко мне, и в руке у него бейсбольная бита.