— Я не сочиняю.
— Я этого не говорила.
Колючая. Это-то понятно, но она еще и несчастная какая-то. Надо до нее достучаться. Надо пробить ее барьеры.
— Что стряслось? — спрашиваю. — Что с тобой стряслось?
Она опять смотрит под ноги, но хотя бы разговаривает, и на том спасибо.
— Ко мне пришли из социальной службы. Они меня засекли.
— Во блин.
— Все еще хуже, Адам. Они заберут ее у меня. А у меня, кроме нее, никого нет.
— Ну они не имеют права…
— Имеют. И заберут. Я жила в наркоманском притоне — два торчка и дилер. Круто, да? А теперь мне некуда идти. Выходит, я бездомная.
— Можно вернуться домой.
Кажется, малышка наелась: Сара поднимает ее на плечо, потом с трудом встает. Я протягиваю ей руку, но она не обращает внимания. Кладет ребенка в коляску.
— Всего хорошего, Адам, — говорит она и уходит — она с самого начала хотела уйти, зуб даю.
От меня так легко не отделаешься. Мне надо ей помочь, и пусть сопротивляется, если хочет.
— Ну я хотел сказать… тебе все равно надо где-то жить, там, где понравится социальной службе. — Не успеваю я договорить, как вспоминаю, как ее папаша прижал меня к стенке. — Сара, прости меня!
Бегу ее догонять.
— Слушай, прости меня, — говорю. — Я понимаю, почему ты не хочешь домой. Твой папа…
Она останавливается и разворачивается ко мне.
— Что мой папа?
— Он… ты из-за него, да?
— Ты его знаешь?
Она свирепо глядит на меня.
— Да. Я… я был у тебя. Когда ты перестала ходить в школу.
— Господи, да кто ты такой? Маньяк, да? Отлично, поздравляю, теперь ты меня точно напугал, как будто мне раньше страшно не было!
И чешет от меня — на всех парах.
Бегу трусцой рядом с ней.
— Сара, я боялся за тебя. Зашел, чтобы узнать, что у тебя все в порядке.
— Нечего соваться в чужие дома. Без приглашения.
— А что мне было делать?! Ты же меня нарисовала, нарисовала, Сара.
— Подумаешь, рисунок! Задание было такое, для всех!
— Не просто рисунок, и ты это сама прекрасно понимаешь. Никто никогда не смотрел на меня так, не видел!
Она сутулится и налегает на ручку коляски, катит ее еще быстрее. Дождь и ветер хлещут нас. Мне приходится чуть ли не орать, чтобы она меня слышала.
— Сара, ты перегнулась через стол и потрогала меня. Погладила мне щеку. Я не могу тебя взять и забыть!
Она оборачивается, не сбавляя хода.
— А придется! — кричит она в ответ. — Мне с тобой рядом на одном земном шарике тесно! Я должна защитить дочь. Что я к тебе чувствую, не важно. Тебе нельзя к ней приближаться. Я не могу этого допустить.
Что я к тебе чувствую. Что я к тебе чувствую…
— Постой секунду! Пожалуйста, постой!
Хватаю ее за плечо, пытаюсь задержать. Она выворачивается.