Ринва заснула довольно быстро. Неподвижное положение её тела в течение пяти минут и ровное, медленное дыхание полностью исключало вероятность симуляции. Разговаривать с Крамбергом Дарку вовсе не хотелось, да и тот не горел желанием вступать в беседу. Вильсет не был дураком, и чтобы лишний раз не провоцировать не нужный никому конфликт, поступил в высшей степени разумно. Сделав вид, что уже очистил нелепую сковороду, поверхность которой на самом деле еще обильно покрывали жировые разводы, разведчик быстренько улегся спать, подложив под голову основательно примятый и, видимо, не содержавший внутри особо острых и жестких предметов походный мешок. В отличие от боевой подружки, Крамберг лишь делал вид, что спит, притом довольно неумело. Дарк смог бы легко уличить соратничка в притворстве, но по вполне понятным причинам предпочел насладиться одиночеством. Моррон был несказанно рад, что хоть на время лишился общества далеко не приятного ему компаньона, и знал, как с толком скоротать выпавший ему час или даже два.
Жажда, мучившая моррона после пробуждения, была худо-бедно утолена, а есть ему по-прежнему не хотелось. Ознакомление с содержимым основательно полегчавших, но все еще довольно плотно набитых мешков, бесспорно, могло бы стать весьма увлекательным и полезным для дела занятием, но, к сожалению, люди фон Кервица почему-то пока не желали подпускать к их общему имуществу чужака. Дарк подозревал, что Крамберг вовсе не даром превратил кладь в походную подушку, а Ринва, отходя ко сну, не выпустила из рук второго драгоценного мешка. Она обняла и прильнула к его толстым кожаным бокам всем телом, как любящая женщина прижимается во сне к дорогому её сердцу мужчине. Потихоньку вытащить мешок из плена девичьих объятий было делом рискованным, практически обреченным на провал. По крайней мере, Дарк на такой шаг не отважился.
Выждав, пока девушка покрепче уснет, а ее товарищ, устав от притворства, задремлет, Аламез осторожно поднялся и, затушив к тому времени уже еле тлевший костерок сапогом, потихоньку подошел к входу в шахту. Немного прислушавшись к монотонному гулу, доносившемуся из ее тонущих во тьме глубин, моррон едва слышно прицокнул языком, наверное, таким образом выразив сожаление, а затем, бесшумно ступая с пятки на носок, направился в чащу леса, где он провел примерно с полчаса.
Возвратился рыцарь не налегке, а неся в руках полтора десятка прямых свежесрезанных и уже очищенных от коры веток. Все они, как на подбор, были с два пальца толщиной и длиною около метра. Стараясь не разбудить спутников, которые к тому времени вроде бы оба спали, Дарк тихо прошествовал к затухшему костру и, осторожно положив сырые палки на землю, занял покинутое место.