Кто нарушит запрет— наказан будет очень сурово!
— Но жрать-то что? — вскочила Ольга.
— А какое мне дело? Я вас сюда звал? Я вам кто, отец родной, что ли? Хватит выступать! Сами думайте, как жить станете! Здесь я ничем помочь не могу. Прежние места лова будут охраняться пограничниками и рыбнадзором. Они поймают кого из ваших— разговор коротким будет. Помимо поселения, на Камчатке есть зоны, лагеря строгого-режима! Я вас предупредил!
— Но, Михаил Иванович, вы, что, хотите чтобы Усолье стало сплошным кладбищем? — не верилось Ольге в услышанное.
— Это ваша забота. Как хотите…
— А крабов, мидий, морскую капусту?
— Даже ходить вам, появляться на морском берегу запрещено. Дышать в ту сторону не советую! — поставил точку на разговоре председатель поссовета.
— Что ж, вынуждаете нас заживо тут сдохнуть! Мы-то ладно, а дети? Они при чем? Не хотела я…
— Только безмозглая скотина в ссылке детей рожает! Иль не понимаете, что их ждет? Это люди — тени, без будущего, без прав. На них мы никогда не будем оформлять документы. Они живут и не живут. Они никому не нужны, потому что липшие среди нас! Они рождаются себе на горе! Они никогда не обрадуются своему появлению на свет. Одним червем больше, вот и все, что можно о них сказать! Они должны проклясть идиотов, решившихся пустить их на свет в ссылке. А потому, не дави на слезы, не выйдет! Живы иль нет, мне даже мороки будет меньше, если тут погост один останется! — признался Волков до цинизма откровенно и пошел к двери.
— Ловили мы на море и будем ловить! — грохнула кулаком по столу Ольга.
Михаил Иванович резко оглянулся, вздрогнув от неожиданности, и процедил сквозь зубы:
— А вот это посмотрим…
Когда он вошел, Ольга залилась слезами. Обида, страх перед будущим одолели бабу. Она пошла на пилораму рассказать мужчинам о разговоре с Волковым. Те слушали молча. Ольга, чувствуя себя виноватой в случившемся, не находила слов для оправдания.
— Ты тут ни при чем. Надо выход искать, один для всех. Что толку убиваться попусту, — сказал Харитон.
Ольга не поверила Волкову и решила сходить к морю. Сама. Одна.
Едва ступила на песок, услышала за спиной грубое:
— Куда? А ну, вали обратно! Не то всю очередь всажу из автомата! Не прикидывайся, что о запрете не слышала! — вырос словно из-под земли пограничник — солдат.
— Это ты от нас море охраняешь? — насмешливо спросила женщина.
— От всех врагов народа. Не глядя на возраст, пол и место жительства, — ответил, как отчеканил.
Ольга, понурив голову, вернулась домой.
Усольцы знали, на эту зиму им должно хватить продуктов до весны. А дальше — есть время подумать.