— Вы забыли об иностранных туристах.
— Нет, товарищ полковник, я попросту еще не добрался до них. В Скаген на «Уральских горах» пойдут две группы иностранных туристов: шведы и финны. Программа их пребывания в Поморске составлена так, что прямо с границы их везут в автобусах в город. Город туристам покажут, и они все будут оставаться на местах, затем — порт, посадка на теплоход, обед на борту и — отход. Практически ни с кем, кроме сотрудников «Интуриста», эти люди общаться не будут…
— Ну а как этот самый Мороз и есть сотрудник «Интуриста»? — с усмешкой спросил Бирюков.
— Гм, — замялся Леденев, — подловили-таки, товарищ полковник. Что ж, усилим наблюдение. И все-таки сдается мне, что и Мороз, и Волк глубоко внедрены здесь, в Поморске, и именно в торговом порту. Удобно для закордонных контактов — раз, для внутренних связей — два, при необходимости можно попытаться уйти на иностранных судах — три. И вообще…
— Вообще, резон в ваших логических построениях есть, Юрий Алексеевич. Для «Уральских гор» и тех, кто связан с ними по службе, выделяйте особую группу. Попробуем офлажить этого Волка. О нем мы, правда, пока ничего не знаем.
— У нас есть только две вещи, если не считать радиограмм, — сказал Леденев. — Листок из инструкции и морские противоветровые спички.
— Начните плясать пока от них, — устало проговорил полковник Бирюков и поднялся из-за стола. — Операция «Шведская спичка» продолжается…
«Волку. Бен знает слишком много и уже на подозрении. Его следует как можно быстрее устранить. Попытайтесь сделать это до вторника. В случае провала действуйте по варианту «Два». Мороз».
Этот двухэтажный коттедж в селении Штрудисхамн, стоявший на берегу фьорда в нескольких милях от Скагена, мало чем отличался от загородных домов подобного типа. Некое удивление мог вызвать высокий глухой забор из дикого камня, ограждавший дом, но скандинавы люди сдержанные, привычки совать нос в чужие дела за ними не наблюдается, и, если хозяину по душе отгораживаться от мира таким барьером, что ж, это его право.
Впрочем, хозяина дома почти никто не видел. Он постоянно жил в городе и лишь изредка приезжал сюда один или в компании друзей. Они не стреляли в пустые бутылки, не устраивали потасовок друг с другом и, главное, не привозили с собой женщин.
Они приезжали на одной, двух или трех автомашинах, железные ворота пропускали их, захлопывались, окна коттеджа освещались, иногда доносилась из дома музыка, музыка серьезных людей, обладающих вкусом, — Бах, Шуберт, Лист, Эдвард Григ.
Рано поутру гости и хозяин покидали дом на берегу фьорда, все погружалось в покой и тишину, изредка нарушаемую звуком открывающейся рядом с воротами двери, через нее выходили за продуктами в лавку постоянные обитатели коттеджа: садовник Юхан и его жена Хелен, горничная и кухарка. Эти люди не отличались разговорчивостью, а впрочем, никто и не пытался через них узнать что-либо о доме с забором, в скандинавских странах не поощряется чрезмерное любопытство.