Доктор-маньяк нервно начал расстегивать комбинезон. Дождавшись, пока он устроится на моем месте, я взял из его руки скальпель и склонился над дрожащим чучелом. Прижав к его вспотевшей коже кончик скальпеля — на счету которого были сотни зверски умерщвленных жертв, — я вырезал у него на лбу кровавые линии крест-накрест. Помещение разорвал бешеный крик боли, и отчаяние бьющегося маньяка-убийцы затопило меня удушливой волной страданий. Теперь доктор приобщился к тем, кого так долго мучил на своем адском столе. Воистину, мысли этого существа были полны кровавых подробностей и воспоминаний, от которых любого нормального человека вывернет наизнанку. По моему глубокому убеждению, он не мог принадлежать к роду человеческому, поэтому я без всякой жалости еще поднажал. Жалость здесь была неуместна.
— Надеюсь, никаких неудобств не испытываете?
Шум боя был слышен уже над операционной, а потом внезапно прекратился. Я мысленно руководил операцией, которую орущий доктор делал сам себе. Вот рука, твердо сжимая скальпель, сделала надрез на животе, затем провела к паху и к горлу. Дальше, словно заведенный, он стал кромсать себе грудь и плечи. Сотрясаясь в жутких конвульсиях, он швырнул на пол скальпель и жадно схватил со стола маленькую циркулярную пилу. Еще раз огласил комнату воплем и принялся послушно отпиливать себе часть лобной кости. Я даже поморщился от отвратительного звука, когда диск начал вгрызаться в череп все глубже и глубже. Очень скоро лезвие вошло прямо в мозг, и доктор забился в агонии.
Повернув голову, я встретился взглядом с черным зрачком автомата. Он уставился на меня, готовый в любой момент исторгнуть смерть. В проеме двери застыл один из напавших на базу. На камуфляжной нагрудной пластине виднелось клеймо — красная пятиконечная звезда в белой обводке. Это был знак бойцов полковника Галунина. Серо-зеленая бандана, лицо, измазанное коричневой краской, мешковатый камуфляжный комбинезон, пояс с боеприпасами и флягами. От безымянного командос тянуло холодом смерти. Без лишних напоминаний я медленно заложил руки за голову и опустился на колени. Вдали послышались короткие очереди, вопли боли, но мой конвоир так и стоял истуканом, пока в комнату не вбежал полковник Галунин собственной персоной.
Быстро осмотрев окровавленное помещение, он скрыл удивление за маской радости.
— Боже, ну и местечко вы себе выбрали для приятного времяпрепровождения. Я с ног сбился, расследуя ваше дезертирство с моими людьми и техникой, а вы, оказывается, здесь развлекаетесь и в ус не дуете?! Хорошенькое дело…