Рейдер без устали кружил вокруг богом забытой дыры под названием Небесный Нимб. И кто только дал сухому шару, от полюса до полюса покрытому пылью и песком, такое странное имя? Раем здесь и не пахло, это уж точно. Скорее, адом. Очень холодные ночи и очень жаркие дни. Несколько крупных городов давно превратились в руины, став убежищем для местных бандитов всех мастей. Пустыня поглотила зелень и высушила водоемы. Долгие столетия под управлением Имперцев изменили Небесный Нимб до неузнаваемости, превратив зеленые луга в отвратительно рыжую твердь, отравленную смертельными излучениями. По слухам, на этой планете проводили испытания оружия массового уничтожения и особо опасные эксперименты с новыми видами энергии. Не похоже, что молва врет. Над планетой парило множество космического хлама — старые ретрансляционные спутники, заброшенные орбитальные доки и выведенные из эксплуатации солнечные электростанции. Вот мимо пронесся тусклый диск из серебристого металла. Обезображенный столкновениями с околопланетным мусором, он теперь представлял собой жалкое зрелище. Это было не что иное, как Галактические врата, делавшие далекие миры такими близкими.
«Добро пожаловать на Небесный Нимб, сияющую жемчужину системы Регула Прайм!» — гласила едва видимая на плоскости врат надпись.
Спустя миг мертвые врата исчезли во тьме космического пространства. Им на смену пришла дряхлая солнечная станция, на время закрывшая обзор своей веретенообразной тушей. Солнечный ветер агонизировал внутри ее батарей-ловушек, не в силах покинуть магнитные накопители. За этой рухлядью тянулся белесый след, делая ее похожей на маленькую комету.
«Какая жалость, что из нее нельзя извлечь и грамма нужной нам энергии», — подумал капитан.
Мертвый мир. Сектор космоса, в котором любой звездолет большая редкость.
Выщербленная броня рейдера отражала лучи Сета. На боку корабля виднелось стертое, но все еще читаемое название: «Звездный странник». Оно как нельзя лучше подходило и его бессменному капитану — Ингвару Грину.
Человек, сидевший передо мной, был отъявленным мерзавцем и скрытым психопатом. Чтобы это понять, совсем не обязательно уметь читать чужие мысли. Достаточно взглянуть в его глаза и рассмотреть там огонек безумия. Демонстративно отвернув от меня исполосованное шрамами лицо, полковник Галунин как ни в чем не бывало дымил дорогой сигарой. Он не спешил с ответом, а каждое мое слово взвешивал, словно от этого зависела его жизнь. Мыслещит Галунина был великолепен настолько, насколько он вообще может им быть. Ни одна мысль не покидала пределы его незримой брони. Я не мог вторгнуться в его мозг, иначе давно бы вытянул из него все, что мне было необходимо. Приходилось анализировать его реакции по лицевым мышцам и нервным движениям кончиков пальцев.