— Ну вот, Костя, и приблизились к последней баррикаде. Это дача хозяина. Там все автономно. Своя обслуга: кухарка, уборщицы, киномеханик, охрана. Ему неуютно там после аварии... хоть и не по своей вине, как ты знаешь, а прошляпил вовремя проинформировать народ. Сбежит в Москву. Да на духовного отца партии и нации он никогда и не претендовал, упаси бог. Я знаю себе цену, не стану претендовать тоже, но предтечей быть осилю.
— Я, Ваня, никогда не сомневался и не сомневаюсь и в твоем таланте руководителя, и в твоей силе воли, — густым баритоном ответил Злобин и для большей убедительности свел на переносье густые, похожие на зубные щетки, черные брови.
Странные у них были отношения: при всей видимости неразлучной дружбы, втайне они словно соревновались, до вспышек ненависти завидуя продвижению по служебной лестнице и успеху друг друга. До конца откровенными и искренними они не были никогда. Хуторской, скрытой, единоличной, эгоистичной замкнутостью веяло от временных владельцев дроздовских дач. Этого не мог не заметить наблюдательный ректор. Чувство «второго хозяина», а на своей территории и первого, заговорило в Иване Митрофановиче сразу и властно. На глазах поник духом тщеславный и самолюбивый Злобин, исчезла с широкого круглого лица вечная лукаво-ироничная ухмылка. Иван Митрофанович обошел его, а при нынешней нестабильности, перетасовке кадров действительно может оказаться в кресле первого секретаря! О времена, о нравы! Злобин всегда считал себя на порядок выше и талантливее Ивана Митрофановича. Как блестяще выигрывают его жена и дочь по сравнению с женщинами второго секретаря. Не угнаться этой блеклой росомахе. Тешило ректора, что он одел своих во все импортное и модное. Наряды у супруги и дочери Горностая роскошные, дорогие, но выглядят на упитанных, раскормленных фигурах аляповато, безвкусно, как на пугалах. Спесь и надменность выросли как на дрожжах. Особенно у матери: даже походка стала, как у гусыни. «Хорошо, что мои не робеют, не конфузятся, — мысленно похвалил он своих, — у власти постоянный минус — она всегда временна». У него в перспективе член-корреспондент, академик — это стабильно, это остается в истории. А параллельно, если захочется утереть нос Ивану да хорошенько ввязаться в политику, то нетрудно будет догнать его.
Они бродили вокруг дачи, стараясь угадать сокровенные мысли друг друга. А в принципе, они были людьми одного поколения, надежно воспитанными одной системой, и нуждались один в другом. Иван Митрофанович, сколько себя помнит на партийных постах, всегда отвечал за кадры. Злобин подбирал, ковал, растил и воспитывал эти самые кадры. Расставляя их, пеклись не только о верности и преданности «основополагающей и направляющей роли партии», но и чтобы верно служили своим благодетелям, доморощенным патронам. Много, бессчетное количество лиц, возглавляющих по всей республике партийные и хозяйственные органы, прошли сперва через институт Экономики, его аспирантуру и курсы повышения квалификаций, и уже после присовокупили дипломы об окончании партийной школы. Влиятельные посредники, несгибаемые руководители, они шли в одной связке давно и надежно.