— Мы там тоже были, — кивнул головой Крысолов. — только мы с севера тогда подошли, вместе с "огневиками". Ну, из "Пламени". Еле-еле успели, — только все равно — из защитников "шешнашки" уцелела разве, только четверть. Один из вертолетов сам на город свалился — летун, видать не из лучших был, а второй "огневики" из ПЗРК сбили. Ребята после того, что там увидали — ой, лютые были.
— Могли бы еще тогда встретиться —, качнул головой Дмитрий, — даже не знаю, было бы это для меня лучше — могли бы под горячую руку тоже, того, "четвернуть".
— Наследникам тогда крепко по зубам дали, половину вожаков их в "долгий танец" отправили, они после того куда как тише стали. — проговорил Крысолов. — Вот только к добру или худу — так-то они в открытую себя заявляли. А теперь — по углам ютятся, исподтишка норовят. Вроде и центра единого нет у них — а все же откуда то координируются, сволочи. Особенно там, где власти надежной нет — там и шебуршатся. Прошлой осенью, весточка пришла — где то возле Саратова плотину на водохранилище прорвало, три анклава — как корова языком. А стали разбираться — так взорвали-то плотину. И слухи пошли в окрестных поселках гулять — скверну смыло, ну и все прочее — про третье рождение и Путь. Сидят, где-то, гады. А ты как уцелел-то, я ж говорю — ребята лютовали?
— Нас тогда минометами накрыло — ответил Дмитрий. — Осколком мне — второй пальчик отхватило, как нарочно. Ну, и шандарахнуло взрывной волной. Отключился я на ненадолго. Очнулся — стреляют рядом. Мне туда и нахрен бы надо, да сзади палатка наша армейская горит, барахло мое медицинское, а у меня об огне, ну, не самые лучшие воспоминания, да и не пройти там было. Так что давай я в другую сторону пробираться, от пожара подальше. Подобрался ближе, гляжу — Олежек мой из пулемета строчит. Меня увидел — заулыбался: " ой, хорошо, что вы живой, коробку с лентой принесите, прут они сильно!" "Хорошо, Олежек, — говорю, — сейчас…" и — с левой руки ему в голову. Как учил он меня… А сам в сторону, глянул только, куда он стрелял — человек десять он там точно положил — я ж говорю: талантливый был. В суматохе я и ушел тогда как-то. Мелькнула была мысль — подождать там тех, с кем Наследники сцепились — да только столько раз уж я обжигался — причем в самом прямом смысле — что не захотелось мне ни с кем — ни с белыми, ни с красными. Вот, с тех пор — я один, как волк какой. Ни с кем, ни против кого не иду, но живым меня теперь — ни одна тварь не возьмет. Ни рабом, ни слугой — а понял я, что всю жизнь свою кем-то из двоих и был все время… Я этого, в общем-то, никому еще не рассказывал, как сюда вышел. Сегодня вот только, вас увидел — и выговориться захотелось.