— Хорошо-то как. Слушай, а нас кормить то будут? А то есть охота.
— Не знаю, товарищ старший сержант.
— Будут, товарищ старший сержант, столовую предупредили… да вон уже несут, — сказал один из ползающих по самолету механиков.
И действительно от столовой к нам быстрым шагом, даже можно сказать трусцой спешили две официантки с бидоном и корзиной.
Особист, вместе с фотоаппаратом уехал в штаб, оставив начштаба. Переговорив с механиками, которые заканчивали осмотр раскаленных моторов, он направился к нам.
— Так, товарищ старший сержант. Теперь составляем рапорт о вылете, — сказал он подходя к нам, и на ходу доставая лист бумаги.
Вздохнув, я встал и используя крыло как стол, согласуясь с капитаном быстро накидал черновик.
— Нормально. Теперь переписывай.
Написав рапорт и расписавшись отдал его капитану, который изучив, и как-то озадаченно кинув на меня взгляд, тоже расписался, что-то дописав, После чего убрал лист в папку, и направился к штабу.
«По-русски же писал, что это он так на меня посмотрел?» — озадаченно подумал я, гладя ему в спину.
— Кушайте товарищи летчики, — услышал я девичий мелодичный голосок.
— Что у нас сегодня, Любаш? — спросил я у знакомой официантки, которая носила нам обед в санчасть.
— Вареники.
— Вишневые?
— Нет, товарищ летчик. С творогом.
Вернувшийся без фотоаппарата особист, присоединился к нам. Быстро и торопливо пообедав, мы снова заняли свои места, и после приказа пошли на взлет.
— Ну ни хрена себе!!!
— Что? — спросил особист.
— Да как ей управлять теперь? Мы сколько взяли?
— Так механик же говорил…
— Да говорил что полную, а сколько это?
— По две двестипятидесятки на внешних держателях, и шесть соток во внутреннем бомболюке.
— Тысяча шестьсот?!!!
— Да.
— Я то думаю что это мы так долго оторваться не могли!!
— Все нормально?
— Да в принципе норма. Но все равно маленько не по себе.
— Курс шестнадцать, — сказал особист, после того как мы поднялись на три тысячи метров отойдя от аэродрома на двадцать километров.
При подлете к мосту мы внимательно обшарили глазами небо.
Кроме «рамы» вдали, небо было чисто.
— Сперва бомбим, потом пикируем. Веди, — отреагировал я.
— Я сокол-17, вышли на цель нача… — забубнил в рацию Никифоров.
По данным, что мне давал штурман мы под заградительным огнем зениток, встали на боевой курс.
«— Блин, и свернуть нельзя!!!» — подумал я когда буквально в десяти метрах под нами вспух очередной разрыв снаряда.
— Сброс!!! — заорал Никифоров и я почти сразу почувствовал как пешка скакнула вверх, освобождаясь от груза.
— Ну что там? — спросил я нетерпеливо, уходя противозенитным маневром.