— Покинуть машину.
Сзади завозился особист и послышались щелчки пряжек. Однако одна из моих пряжек не отстегивалась, похоже ее заклинило, и я оказался намертво пристегнут к сиденью.
— Твою мать!!! — не удержался я, дергая ремень.
— Что? — спросил Никифоров, откидывая фонарь.
— Ремень заклинило… б.я! О! Есть, отстегнул! — выкрикнул я и одним рывком вывалился из кабины на крыло. Не удержавшись на нем, я скользнул вниз и покатился по круче в воду. Когда я вынырнул, ища дно ногами, увидел как прямо на меня катился особист. Рядом послышалось падение и шум воды. Степанов тоже выбрался из дымящейся машины.
— Ныряем, мессеры заходят, — успел я крикнуть обеим головам, что были на поверхности воды.
Парашют, который я просто не успел отстегнуть, набрал воды и стал тянуть меня на дно, из-за чего я стал, резко дергаясь пытаться скинуть его. Рядом послышались оглушающие удары по железу и по воде.
Оттолкнувшись от дна, я добрался до берега и расстегнул последнюю лямку парашюта. Рядом отфыркивался Никифоров, выплевывая воду. Парашюта на нем уже не было. А вот Степанова видно не было. Отшвырнув парашют в сторону, я нырнул в воду, где были видно движение под водой.
Повезло сразу ухватить его за плечо. Рывком приподняв сержанта над водой, мы с Никифоровым вытащили Степанова на берег, где он судорожно выплевывал воду которой успел наглотаться. Подхватив его под руки мы поднялись на кручу, и стараясь двигаться быстро скрылись среди деревьев.
— Скидывай парашют, он из-за него тяжелей стал в два раза.
Освободив сержанта от намокшего парашюта, мы присели кто где стоял. Степанов продолжал тяжело дышать. Оглядев нас, он судорожно сказал:
— Спасибо… вам! Я уж думал… все, отлетался…
— Да не за что. Блин, все промокло! — расстроено сказал я, вынимая все бумаги и раскладывая их чтобы просушить. Достав шоколад, я одну убрал сушиться, а две разделил. Одну нам с особистом пополам, другую Степанову.
— Ешь-ешь. Ты и так на ногах еле стоишь. Сейчас побегать придется, силы нужны будут, — сказал я заметив что он хочет отказаться от большей доли.
Разложив сушиться оружие и кобуру, выщелкнув патроны, я стал стягивать с себя одежду, бормоча:
— Хотел ведь сегодня искупаться сбегать, но ни как не думал что это произойдет так.
Выжав всю одежду, я заново обмундировался, и пока особист выжимал свою и Степанова, заново одел сапоги.
— Уходить надо. Наверняка наземным войскам сообщили о нас.
«Хотя сейчас не середина или конец войны, могут и рукой махнуть. Но все равно лучше перебдеть!»
— Ну как вы? Бежим? — спросил я укладывая вещи обратно в планшет и карман.