— А пограничники?
— А-а-а, э-э-э??.. А!!! Так летим мы значит, смотрю внизу наши идут, и рукой машут, подвези мол, ну, а мы что? Не русские что ли? Подобрали, и вот здесь. Кстати, а ужин был уже?
— Был-был. Если поторопишься то успеешь, столовая собирается и на машины. Передислоцируемся мы.
— Ну, я побежал тогда, — и я действительно побежал.
Забежав в санчасть, я подхватил свой сидор, сунул в него очки, и закинув на плечо, отмахавшись от соседей по палате, тоже собиравшихся, побежал в столовую.
— Теть Вер, как насчет поесть?
— Ой, матушки. Суворов! Ты же с вылета не вернулся, говорили вас немцы сбили, — всплеснула повариха в столовой.
— Сбили-сбили. Так как на счет поесть?
— Только холодное оста…
— Да мне пойдет. Там еще особист и сержант Степанов не кормленные, — сказал я засуетившимся работникам общепита.
Мне наложили холодных пельменей, которые я стал с урчанием поедать. Минут через семь пришел Степанов и присоединился ко мне. Никифорова не было, но я видел что одна из официанток унесла куда-то судок.
Когда я почти закончил, и пил чай с вареньем в столовую вошел капитан Смолин.
— Суворов, а кто за вас рапорт писать будет?
— Сейчас, товарищ капитан, — кивнул я и вытерев руки салфетками, взял карандаш.
— Пиши только правду, а не то что ты у «юнкерса» заливал.
Капитан внимательно читал все что я пишу. Кое-где делал пометки на черновике, но молчал.
— М-да. Покрутило вас. Двух сбили?
— Да. Один я. Другой Степанов.
— Понятно, их трудно будет провести по бумагам, но попробуем. Пиши теперь чистый лист.
Переписав все заново, я отдал рапорт начштаба, который внимательно прочитав его, расписался, достал из кармана печать, и хэкнкув на нее, прижал к листу.
— Через полчаса вылет. Ты летишь на «юнкерсе» его уже заправляют и грузят имуществом. Раз нам достался такой подарок то грех не воспользоваться такой возможностью.
— Товарищ капитан, а мой истребитель?
— Ах да. Совсем забыл. Мотор привезли, но поставить не успели, так что твой ЛаГГ вместе с мотором и горючим погрузили на две освободившиеся машины и готовят к эвакуации.
— Ясно, товарищ капитан. Спасибо.
Кивнув, капитан развернулся и вышел из здания столовой. Допив холодный чай, я отдал стакан и блюдце с вареньем Любаше, и побежал в санчасть. Лютиковой, когда я собирался не было, видимо возилась с ранеными, и сейчас я надеялся застать ее.
— Можно? — спросил я заглядывая в ее кабинет. Марина была там, собиралась.
— Суворов? Что-то случилось, — спросила она.
— Нет, товарищ военврач. Вот подарок вам, лично снял с тела немецкого летчика, — сказал я протягивая ей желтую кобуру.