Надев комбинезон и шлемофон, поменяв очки на свои, я стал одевать парашют, постоянно морщась от боли. Дождавшись пока старшина застегнет ремни парашюта как положено, с его помощью залез в кабину, и с помощью внешнего компрессора запустил мотор. Пока он прогревался, я пристегнулся, и подключился к радиостанции «Орел», что была в самолете. В первый свой вылет я вылетел мало того что без парашюта, так еще и без шлемофона, то есть без связи с полком.
— «Малой» вызывает «Гнездо». Прием! — застегнув шлемофон под подбородком, сказал я в ларингофон.
— «Гнездо» на связи, «Малой». Прием! — радиостанция шумела ужас как, но разговаривать хоть и с трудом, было вполне возможно.
— «Малой», просит разрешение на взлет. Прием!
— «Малой», можете взлетать, полоса свободна. Прием!
— «Гнездо», вас понял, выхожу на полосу.
Махнув рукой чтобы бойцы, что закончили грузить имущество отошли, захлопнул фонарь и стал выводить «ястребок» из капонира на взлетную полосу.
Почти сразу дав газу, я стал разгоняться. Самолет без проблем оторвался от полосы. Убирая шасси, я обернулся и посмотрел на колонну техники, что уезжала с аэродрома, и догоняющую ее одиночную полуторку с бойцами и моим механиком. В некоторых местах поднимались дымы, там была уничтожена та техника, которую мы не могли забрать. Горел мессер, что я принудил к посадке, горели «пешки" все горело.
Еще раз осмотревшись, нет ли немецких охотников рядом, я с набором высоты направился к новому месту базирования полка.
Наш бывший аэродром находился правее Минска, а теперь мы перебазировались за город, примерно километров на сто двадцать, если судить по карте. Короче минут двадцать полета.
Меня слегка удивило, с какой легкостью меня отпустили. Вряд ли проверка закончилась, да и Никифорова я у штаба не видел, что было странно.
Поднявшись на три тысячи метров, грубо нарушив приказ майора лететь на бреющем, я осматривал окрестности, наблюдая как за воздухом, так и за землей. Крутившуюся вдалеке стайку птиц, я сперва принял за воронов, но потом сообразил, что слишком слаженно они пикируют к земле. Сойдя с курса, я повернул в ту сторону, уже догадываясь что увижу, и я не ошибся. Стая птиц оказались восемнадцатью «штуками», штурмующих наши стрелковые колонны, идущие к городу. К «лаптежникам» я шел с набором высоты, когда до них осталось километра три, был уже на четырех тысячах.
«Ой, чую влетит мне за это!» — но все равно рукой прижав ларингофон по плотнее к горлу, сказал в эфир:
— «Гнездо», я «Малой». Прием! — и только треск помех был мне ответом.
— «Гнездо», я «Малой». Прием! — ответа не было, видимо во время поездки радист отключил радиостанцию.