— Я с тобой! — звонкий девичий голос прозвучал как эхо от моих слов, и Лиза тут же села на койке.
— Я тоже! — поддержал сестру Пашка, подымаясь рядом с сестрой.
— Цирк-зоопарк, вы же спали! — само собой вырвалось у меня.
— Не спали, а делали вид, что спим, — сознался пацан.
— Павел, какого черта… — я сурово сдвинул брови.
— Лизка сказала, что вы нас вышвырнете за дверь, если серьезный разговор начнется. А так мы сможем остаться и все услышать.
— Ну и умная у тебя сестра! — похвалил Лизу Соколовский.
Окружающие поддержали капитана улыбками и дружными кивками, во время которых испытывающе поглядывали на меня. Ждали, подлецы, что же такого я отвечу. Интересно им, видите ли. Ох, человеки-человеки… хлебом не корми, дай сунуть нос в чужие дела. Я, конечно же, не дал:
— Заявления принимаются начиная с завтрашнего утра. Подумайте. Хорошенько все взвесьте. Шагнем за границу Проклятых земель, назад дороги уже не будет.
Упоминание о запретных территориях подействовало на всех удручающе. Даже те скупые улыбки, которые все еще задержались на губах, вмиг исчезли. Проклятые земли они ведь потому и называются проклятыми, что обычным живым людям там не место. Это царство страха и смерти.
— А теперь всем спать! — Загребельный закрыл собрание. — Идти с нами или не идти, без разницы что вы выберете, но день завтра будет нелегкий.
— А когда они бывали легкие-то? — пробурчал Клюев, растягиваясь на койке около самого входа.
Все остальные тоже стали располагаться на ночлег. Ранее ни я, ни Леший не планировали ночевать именно в этой комнате. Но раз уж оказались здесь, нагрели ее теплом своих тел и своего дыхания, какого черта искать что-либо иное, тем более что коек здесь оказалось предостаточно.
— Поспим сегодня как белые люди, на кроватях, — с вожделением высказался Сергей Чаусов и сладко зевнул.
— Смотри, занозу в мягкое место не загони, — Мурат стукнул носком ботинка по доскам, из которых была сделана доставшаяся ему лежанка. — У нас из такого дерева даже загоны для баранов не строили. Оно прямиком в печку шло.
— Не нравится, спи на полу, — буркнул Клюев.
Примерно в таком же «конструктивном» ключе протекали и все прочие разговоры усталых, измученных тяжелым трудом людей.
— Пойду, пожалуй, — Анатолий Нестеров уперся руками в колени, готовясь подняться с койки.
— Погоди!
Я взял в руки коптилку, подковылял к нему и сел рядом. Поставив светильник у наших ног, негромко заговорил:
— Спросить хочу.
— Спрашивай, — милиционер обессилено облокотился о стойку второго яруса.
— В ту ночь… Я имею в виду, когда мы пробивались к поселку…