Он, взбешенный, опережая меня, бросается к двери.
При виде Матиаса у него от изумления широко раскрываются глаза.
— Почему, почему, — заикаясь произносит Распухший. — Ты здесь!
Друг Матиас делает еще более удивленный вид, и оба господина делятся друг с другом новостями о своих новых назначениях.
Я, как воспитанный слушатель, ожидаю окончания взаимных поздравлений, стоя в двух шагах позади Берюрье.
Обнаружив меня за своей спиной, Берюрье качает головой.
— Так это он тебе нужен. Рыжий? — обращается он с вопросом к своему достопочтенному коллеге.
— На два слова, если позволишь, — отвечает Матиас.
Толстый с недовольной миной утвердительно кивает головой.
Он говорит «до завтра» своему рыжему товарищу, поворачивается и, прежде чем подняться на эстраду, говорит мне прямо в лицо:
— Послушай, Сан-А. Я пока не просекаю, что значит весь этот шахер-махер, но у меня такая мысль, что здесь попахивает дерьмом. Если ты не хочешь, чтобы я умер жестокой смертью от чрезмерного любопытства, приходи сегодня вечером в мою конуру и объясни, в чем здесь дело.
Он с важным видом поднимается на эстраду, а я с идиотским видом остаюсь на месте.
— А я-то верил в силу своего преображения, — вздыхаю я, чтобы скрыть свое огорчение.
Но Матиасу не до смеха.
— Что новенького? — интересуюсь я.
Он морщится.
— Мне домой названивал целый день какой-то тип. Он сказал жене, что позвонит еще, ровно в десять. Ей показалось, что у него иностранный акцент и резкий голос.
— И от этого ты такой расстроенный! — говорю я немного сбитый с толку его паническим видом.
По-моему, вся эта история достала его до копчика, и он того и гляди совсем потеряет рассудок от страха!
— Меня больше всего беспокоит, — шепчет Рыжий, — что они принялись за мою жену. А в ее положении…
Я его успокаиваю с раздражением в голосе.
— Да никто за нее не принимается, идиот! Ведь они просто попросили тебя к телефону, а это, насколько я знаю, нельзя назвать насильственными действиями! Кроме того, ничто не подтверждает, что лицо, которое желает с тобой поговорить, имеет дурные намерения. Напротив, его настойчивость успокаивает меня. Кто будет целый день названивать человеку, которого они уже дважды пытались отправить на тот свет!
Он соглашается с этими доводами.
— Все же, — вздыхает будущий папа, — у меня, господин комиссар, есть задняя мысль. И достаточно хорошо зная вас, я думаю, что она у вас тоже есть, — добавляет хитрец.
Я смотрю на свои золотые. Они показывают 9 часов 10 минут.
— Сколько до тебя добираться, мэн?
— Минут пятнадцать.
— Хорошо. Я досижу до конца лекции, чтобы не вызывать подозрений, и поедем к тебе.