— Вздремнул немного. И сейчас подремал бы, но увлекся книгой о Шекспире. Леди Монт права, дав ей высокую оценку.
— Ты ел? Ты вообще за все это время что-нибудь ел?
— Не волнуйся, Клара обо мне позаботилась, — ответил Филипп с улыбкой. Было видно, что проявленная Элен забота ему приятна.
— Иди к себе в отель и отдохни. — Теперь уже и она нашла удовольствие в том, чтобы проявлять заботу о Филиппе.
— Нет, уже не смогу. Не успею. Дело в том, что у Клары сегодня вечернее дежурство. Не волнуйся, перед уходом она к тебе зайдет. Приготовила для любимой пациентки что-то вкусное. Ты не возражаешь, если я посижу рядом?
— Сиди, пожалуйста, — строго разрешила Элен, — но мне не по душе, когда человек вынужден проводить чуть ли не сутки у постели капризной больной.
— Вот уж не назвал бы нашу больную капризной. Честно сказать, я был даже несколько удивлен…
— Удивлен? Я что-то тебя постоянно удивляю. Правда, Барбара меня уверяла, что в этом деле нельзя поддаваться усталости.
— Да, повторяю, я был удивлен, как стойко ты вынесла страдания. Если и стонала, так только во сне. Говорят, когда вправляли вывих, орала как резаная, но кто бы не орал на твоем месте? Болевой шок спас тебя от невыносимой боли.
— Филипп, мне не нравится, что ты так внимательно смотришь на меня. Я очень подурнела?
— Элен, ты задала вопрос именно в тот момент, когда я нашел в тебе сходство с одной из самых красивых женщин Англии конца прошлого века.
— С кем это? — Такой поворот в разговоре мог оказаться приятным.
— Дама печали… Джейн Моррис. Я не замечал этого поразительного сходства, пока боль не наложила отпечаток на твое лицо.
— Как красиво звучит! «Дама печали»… Она тоже, бедняжка, грохнулась с горы? — Элен поборола улыбку, желая задержать на лице то выражение, которое вызвало у Джексона лестную ассоциацию.
Увлеченный своим рассказом, Филипп не стал далеко уходить от темы и поведал грустную историю о безответной любви. Художник из «Братства прерафаэлитов» Данте Габриель Россетти был безнадежно влюблен в жену своего друга Уильяма Морриса, Джейн. Та видела в нем товарища, и если и шла речь об их близости, то имелась в виду близость исключительно духовная. Россетти считал свою возлюбленную воплощением красоты и ума.
Элен внимательно слушала.
— Ну и… Что дальше? Она полюбила его?
— Возможно, она и любила, но об их плотской близости и разговора не возникало, — устои общества не допускали подобного. В общем, как это ни грустно, Россетти сошел с ума.
— О-о-о! От любви?
— Ну, может, для того были и другие причины, но, в частности, и от любви тоже…