Улыбаясь про себя, он шагнул навстречу открывающейся двери — и замер как вкопанный. Лифт оказался занят, и, судя по чувственному объятию оккупировавшей его пары, надолго.
— Мне казалось, что у тебя боязнь закрытого пространства?
Звук отцовского голоса заставил Кристину испуганно ойкнуть. Покраснев от смущения, она высвободилась из рук мужа.
— Папа, что ты здесь делаешь?
— Кроме того, что мешаете людям, — проворчал Говард.
— У меня важное дело к тебе, Говард.
— Только не сейчас, Огастес, мы едем в клинику.
— Лучше не придумаешь! Я сам туда собираюсь, так что мы сможем поговорить по дороге. Видишь ли, у нас с тобой возникли некоторые сложности, но я все равно хочу передать тебе дела… без всяких условий, разумеется. Собственно говоря, я даже рад тому, что ваш брак фиктивный. Слишком уж много разводов в наши дни.
— Но он не фиктивный.
С раскрытым от удивления ртом Огастес перепел взгляд с пасынка на дочь и обратно, потом его лицо расплылось в улыбке.
— Черт побери! Хочешь сказать, что твой священник был настоящим? Понятно, это объясняет его поведение, когда я… Впрочем, неважно. Что ж, поздравляю! — И он крепко пожал руку Говарда.
— Увидимся в клинике, Огастес…
Его холодность не ускользнула от внимания Огастеса.
— Неужели ты действительно поверил, что я обращусь в суд по поводу ребенка Кристины? Ты же знаешь, это была шутка.
— Ты грозил это сделать? — негодующе воскликнула Кристина.
— Значит, он тебе не рассказал? — Было видно, что Огастес уже жалеет, что проговорился.
— Вижу, что вам необходимо побыть наедине друг с другом, поэтому оставляю вас. Но если у тебя найдется свободная минутка, Говард, загляни сюда. — И он сунул папку в руки пасынка.
— Что это такое?
— Твое будущее, сынок, — сообщил Огастес и поспешил через холл к поджидающей его на улице машине.
— О Боже, неужели он опять хочет всучить мне этот холдинг! — простонал Говард, останавливаясь.
— Но это будет для тебя прекрасной возможностью устроить все по своему усмотрению. Я уверена, что ты недоволен многим из того, что делал отец, — вмешалась Кристина.
— Ты что, смеешься надо мной? Он… — Говард помолчал, затем, прищурившись, посмотрел на жену. — Ты меня провоцируешь, да?
— А разве я на это способна?
— Твоя девичья фамилия Гаскел, дорогая.
— Жалеешь об этом? — спросила она и, схватив его за лацканы пиджака, притянула к себе.
— Едва ли!
— Почему ты не рассказал мне об угрозах отца?
— Не хотел причинять тебе боль. Кроме того… — он окинул ее любящим взглядом, — мое внимание всегда что-то отвлекало. Знаешь, эти твои красные трусики…