Кристина покраснела и испуганно оглянулась на дежурившего в холле охранника.
— Собственно говоря, отец был прав, — понизив голос, сообщила она. — Я могла бы докатиться неизвестно до чего…
— Все уже в прошлом, дорогая. Теперь, когда я рядом, тебе не о чем беспокоиться. Тебе ни с кем не будет так хорошо, как со мной.
Она действительно чувствовала себя в полной безопасности… и любимой, без сомнения любимой! Минувшей ночью Говард доказал ей это множество раз.
— Надеюсь, ты прав.
— Давай проверим теорию практикой, — предложил Говард, снова протягивая руку к кнопке вызова лифта. — Еще разок на дорожку, а, дорогая?
— О да, пожалуйста! — счастливо вздохнула Кристина.
Стоя рядом с Говардом у выхода из клиники, Кристина чувствовала, как неистово бьется от нетерпения ее сердце. Расположившийся неподалеку Бертран держал в руках огромный букет роз, но что самое невероятное — на дворецком был фрак. Несмотря на должность, он слыл ярым противником всякой формальности в одежде, поэтому Кристина, спустившись вниз, с трудом поверила своим глазам. Интересно, где он его раздобыл, неужели взял напрокат?
Дверь отворилась, первым появился придерживающий створку сотрудник клиники, затем показались идущие рука об руку Огастес и выглядевшая теперь намного лучше Элизабет. Осторожно спустившись по пандусу к поджидающей ее группе, она, обняв Говарда и Кристину и передав врученный Бертраном букет мужу, вытерла выступившие на глазах слезы.
— Дети мои, как я рада, рада за себя, а больше всего за вас! В последнее время мне уже начало казаться, что я никогда не увижу моих внуков, надежды на Говарда оставалось все меньше. Ты сотворила с ним настоящее чудо, девочка. — Она осторожно погладила заметно выступающий живот зардевшейся падчерицы, ставшей теперь невесткой.
— Садись в машину, Элизабет, ты устанешь, — вмешался утерший украдкой слезу Огастес. — Поговорим обо всем дома, в спокойной обстановке.
— Не беспокойся, дорогой, я чувствую себя прекрасно. Подожди минутку, мне так надоело сидеть в четырех стенах!
— Хорошо, хорошо, — поспешно согласился ее муж. — Просто я подумал, что дома или и саду тебе будет намного удобнее, чем здесь, на улице.
— Огастес прав, мама, нам лучше уехать отсюда, — посоветовал Говард.
— Ну ладно, если вы все настаиваете, — согласилась Элизабет.
Сев в лимузин Огастеса, они тронулись в путь.
— Да, кстати, Огастес, — начала Элизабет, — у меня есть для тебя две новости, которые, надеюсь, тебя обрадуют.
— Слушаю тебя, дорогая, — ответил он, глядя на нее, впрочем, с некоторым подозрением.
— Во-первых, мы наконец-то сможем отпраздновать свадьбу наших детей по-настоящему.