Кокату в агонии издал пронзительный отчаянный крик, и она не выдержала, закрыла глаза, пытаясь побороть приступ слабости. И с закрытыми глазами перед ней продолжали плясать призраки песчаных бесов — мари эула. Разумнее всего было бы сейчас развернуться и возвратиться домой. Ей не место на этой древней земле, пропитанной легендами, населенной призрачными сонмами богов и полубогов, возникающих на границе сознания. Добрые и злые духи вышли из глубин, чтобы скитаться по голым равнинам и вдохновлять ритуальные церемонии. Как ни странно, край этот действительно обладал магической силой, опасной для человека. Внезапно ей померещился морской пляж: ослепительно прекрасная, кристально чистая вода набегала на девственно белый песок. О, чего бы только она не отдала сейчас, чтобы ощутить на лице соленый, прохладный бриз! Пейдж поежилась от нестерпимого жара и подняла голову к небу. Странно, но ее начал завораживать феерически жутковатый блеск солнца, пробивающийся сквозь пыльную завесу. Впервые до нее явственно дошло, что должны были ощущать первые поселенцы — всепоглощающий страх перед неизвестным. Они тоже не имели ни малейшего представления об этом огромном, выветренном пространстве, иммигранты с туманных британских островов, с их четким представлением о порядке вещей и старомодными привычками. Пионеры приезжали со своими абсурдными здесь козами, овцами, намереваясь основать скотоводческие поселения. Их влекла сюда земляная лихорадка, которая и по сей день утопала в человеческой крови. Теперь души их скитались по этим равнинам, освоенным благодаря их мужеству и страданиям.
Пейдж опустила тяжелую голову на руки, ощущая себя абсолютно чужой и потерянной среди возникавших в ее воображении искателей приключений, напоминавших жутких, фантастических героев. Неподатливую землю, Землю Лежащего Света, где царствовало безжалостное и неотступное солнце, покорить так и не удалось, в борьбе с ней первопроходцы выиграли только свою жизнь. Должно быть, это были отважные люди, и они гордились тем, что сумели выжить в великой запретной пустыне, не знающей границ.
Послышался вдруг отдаленный шум, он постепенно нарастал. Это был самолет, блестящее пятнышко в забитой пылью синеве.
— Джоэл!
Крик вырвался из самых глубин ее сердца. Она обернулась и замахала рукой высокому худощавому мужчине в маленьком здании офиса позади нее. Он помахал в ответ, искренне радуясь улыбке на лице молодой женщины. Не очень-то приятно было сознавать, что она стоит на палящей жаре, но она сама захотела выйти и встречать этот свой самолет из Холмов. Он-то знает, что сегодня нельзя выходить, во всяком случае пока не кончится эта песчаная буря, но она и слушать не хотела. Пусть молодой Бенедикт сам ей это объясняет. Настоящая городская девушка — хрупкая, бледная, нарядная. Интересно, сколько она сможет здесь продержаться?