. Это — прямое заимствование из рассказа о Диогене Синопском, восходящего к Диогену Лаэрцию: «Однажды его упрекали за то, что он ел на площади; он ответил: “Ведь я на площади и проголодался”» [Diogeni Laertii Vitae, VI, 58)
[842]. Любопытно не только то, что пара «умный дурак — властитель» широко распространена в исламской традиции, но и то, что в роли властителя иногда выступает собственной персоной Александр Македонский, знаменитый антагонист киника Диогена
[843]. При этом мудрец неизменно демонстрирует владыке его ничтожество, и опять‑таки весьма «диогеновским» способом — например, просит не загораживать света
[844]. Поскольку кинизм был одним из источников христианского юродства (ср. с. 27), можно допустить, что и оно как‑то повлияло на мусульман, хотя, разумеется, это шаткая гипотеза.
Уже известный нам мотив «тайных слуг Господа» (см. выше, с. 51 ел.) также встречается в исламе: согласно мусульманской легенде, праведник Абдалвахид ибн–Зеид спросил мудрого безумца, кто будет его, ибн–Зеида, соседом в раю, и оказалось, что в этой роли окажется сумасшедшая Мимуна из Куфа. Когда ибн–Зеид пришел посмотреть на нее, то увидел, что она пасет стадо, где овцы мирно соседствуют с волками[845].
Насколько мусульманам была известна основная юродская агиография, сказать трудно. Во всяком случае, святые Ахмад б. Хидружа или ас–Сулами (X‑XI вв.) скрывают свою святость, по замечанию Р. Хартмана, с той же целью, что и Исидора или Феофил с Марией[846]. О двух «мимах» из Амиды, описанных Иоанном Эфесским (см. с. 96), упоминает и другой знаток ислама — М. Моле. По его мнению, в этой истории в эмбриональном виде выражена суфийская концепция невидимой иерархии друзей Бога; сирийская идея об унижении (shitutha) как форме избранничества[847].
Наиболее полное воплощение данная концепция нашла в исламском мистицизме — суфизме.
Подобно Симеону Новому Богослову, мусульманский мистик обращался к Богу с излияниями страстной, почти физической любви, которая сводила его с ума[848]. Именно это безумие страсти и не позволяет ему оставаться в рамках «обычного» благочестия. Так, суфий Лукман ал–Сарахши был сперва образованным и благочестивым человеком, но затем попросил Бога «освободить его от разума»[849]. Аллах внял его просьбе и освободил Лукмана от подчинения земным законам. Это освобождение приводит «святых дураков» или «умных безумцев» ('uqala’u-1–majanm) к богоборчеству и богохульству. «Такие слова, — пишет персидский поэт XIII в. Фарид ал–Дин–Атгар об оскорблениях в адрес Бога со стороны мистиков, — были бы ужасны из уст разумного человека, но от сумасшедшего и влюбленного они приемлемы»