. А «Божий дурак» (muwallah) Али ал–Курди (XIII в.) кидался яблоками в мечети Дамаска
[861], точно так же, как когда‑то Симеон — орехами в церкви Эмеса (см. с. 114—115).
«Юродские» опыты исламского мистицизма обобщены Ибн ал–Араби (умер в 1240 г.) в его трактате «Ал–Футухат ал–Маккийа», но наиболее рельефно близость «маламати» с юродивым видна в персидском сочинении XI в. «Кашф аль–Махджун», написанном Али б. Усман ал–Худжвири [862]. Согласно этому трактату, «обвинения со стороны людей — это пища друзей Бога, залог Божьего одобрения» (63). «Маламати» — это «тот, кто сознательно напрашивается на осуждение, совершая по отношению к людям нечто провокационное» (64). Например, Абу Йазид, которого при входе в Куфу встречала толпа, взял каравай и начал есть, хотя был пост (65). Впрочем, согласно Али б. Усману, подобные подвиги относятся к прошлому: «В те времена нужно было совершить нечто предосудительное или из ряда вон выходящее, чтобы напроситься на поношение. Однако в наше время тому, кто жаждет осуждения, стоит лишь чуть увеличить продолжительность молитвы… как тут же все назовут его лицемером и ханжой» (65).
Видимо, как и в православии, в исламе столь скандальная аскеза сталкивалась со все возраставшим сопротивлением. Любопытно, что в процитированном отрывке автор одновременно осуждает и людей за их излишний скептицизм, и самих «маламати» — за чрезмерный эпатаж. Но если первая мысль выражена весьма осторожно, то вторая получает дальнейшее развитие:
Кто оставляет почву закона и совершает проступок против религии, говоря при этом, будто он следует правилу маламатийа, — тот повинен в явном пренебрежении приличиями, в безнравственности и распущенности. Многие теперь ищут себе известности таким способом, забывая, что аскет сначала должен завоевать известность, а уж потом может намеренно вести себя вызывающе, дабы люди отвергли его. В противном случае все его попытки вызвать к себе неприязнь оказываются не более чем предлогом для снискания известности (65).
Следует признать, что, при значительном сходстве мотивов, ислам гораздо четче формулировал те проблемы, которые возникали в связи с юродством.
Существует опасность совершить такое деяние, за которое люди осудят праведника и тем самым впадут во грех. Поэтому следует делать то, что формально не является ни великим грехом (kabira), ни мелкой пакостью (saghira), но чтобы люди тем не менее отвергли тебя (66—67)…
По–моему, ища осуждения, человек выставляет себя напоказ, а это — чистой воды неискренность… Дервиш вообще никогда не должен думать о мнении человечества… Однажды я сказал одному маламати из Трансоксианы